Однако приглашение на следующий танец отвергнуть я никак не могла. Ведь это было приглашение от самого принца. Робайн возник передо мной в бархатном сюртуке цвета спелого ореха, расшитом золотой нитью. Поначалу я насторожилась, но, когда он улыбнулся своей обворожительной улыбкой, все мои сомнения ушли прочь.
— Как вам балл, леди Лисса? Вы же впервые на таком масштабном мероприятии?
— Да, это так. И я чувствую бурю эмоций, находясь здесь, — улыбнулась ему я.
Это было правдой, ведь этот прием был настоящими эмоциональными качелями для меня. Правда, почти все хорошие впечатления были вызваны в основном едой. Однако, вальсируя с принцем Робайном я смогла по-настоящему расслабиться. Он был отличным кавалером для танцев и приятным собеседником. Разговоры с ним не вызывали у меня неприязни, как это было с неуместной лестью министра Грабором, и не давили на меня, как полковник Киан. Возможно, почти наверняка, за этой непринуждённой беседой и скрывался какой-то тайный смысл, подтекст или уловка, но мне было все равно. Я так хотела сегодня отдохнуть и повеселиться на балу, что позволила очарованию принца Робайна пленить меня.
После танца с ним на душе стало легко, а настроение значительно улучшилось. Все — таки вот что значит иметь дело с подходящим партнером!
В таком восторженном состоянии меня нашла Лиф Балье, подошедшая в окружении трех молодых людей.
— Дорогая Лисса, хочу познакомить тебя с лордом Йеном Ригланом, — просияла она, и уже тише, приложив ладошку к губам добавила, — Мой избранник.
Я подала ему руку, и королевский ловчий вежливо поцеловал кончики моих пальцев, что было типичным жестом любезности на подобных мероприятиях. Риглан улыбнулся мне, а я отметила про себя его суровую и по северному холодную привлекательность.
Рядом с ними стоял высокий холеный красавчик лет тридцати с русыми волосами, небрежно зачесанными назад. Одет он был в белый мундир, и это говорило о том, что он военный. И не простой, а состоит в гвардии ведунов и стихийников- тех, кто может пользоваться магией. Он улыбнулся мне сладкой белоснежной улыбочкой, но это меня лишь отворотило.
— А это капитан Сурриан и лорд Толлас. Брат нашей Мидеи.
Да, третьим был Мидеус, изобразивший, будто видит меня впервые. А когда он склонился, чтобы поцеловать кончики моих пальцев, я испытала некое удовлетворение от того, что он оказывает мне почести, как и любой знатной леди. А не ведет себя так, словно я девочка на побегушках, к которой можно врываться в комнату без стука.
— Я рассказывала им о том, что ха время этого отбора, мы стали добрыми подругами. И я хотела бы пригласить тебя нашу свадьбу с лордом Регланом. Она будет уже этой осенью. А вот господа не верили, что во время отбора можно с кем-то сблизиться!
— Поразительно! Я думал, что в таком скоплении хищниц подружится невозможно. И Леди Лиф либо лукавит, либо просто наивна! — произнес Сурриан низким голосом.
— Нет, капитан, вы не правы, чувства леди Лиф взаимны, и я с радостью приму ее приглашение, — вежливо ответила я.
— Тогда мы с вами сможем увидеться там, — улыбнулся он.
— Ох, Лисса, смотри, тот парень. Кажется, он смотрит на тебя! — Лиф дернула меня за рукав, обращая внимания на Ортиса, стоявшего у стола с закусками. Он и в самом деле поглядывал на нас украдкой.
— Вовсе нет, что ты! Это же тот солдат, который помог тебе занести угощения. Мы встречались с ним неделю назад, — неловко улыбнулась я, помахав Ортису рукой, когда поняла, что все мужчины в нашей компании тоже развернули на него головы.
— Ой, и правда! — Лиф тоже помахала ему пухлой ручкой.
Мой друг коротко кивнул и поспешил затеряться в толпе, не желая привлекать лишнего интереса к нашему знакомству. А вот я была зла на Лифу, которая нарочно обратила внимание на эту ситуацию.
— Что ты делаешь? — прошипела я, наклоняясь к ней.
— Все в порядке, просто подбрасываю немного масла в огонь. Раз уж ты не влюблена в Робайна, то тебе не помешает обзавестись парочкой ухажеров. Хотя, не советую тебе влюбляться в брата подруги, это всегда как-то неловко. Зато настоятельно рекомендую обратить внимание на капитана. Ты ему понравилась.
Почему-то эта новость отозвалась не румянцем на щеках, а лишь болью в голове.
— Не стоит называть этих никити солдатами, Лифа, — бросил Сурриан.
— Но почему? — изумилась виконтесса.
— Они идут в армию не от любви к родине и не из-за чувства долга.