К Толласу подошла Эллина, в белой тунике и серебряной маске какой-то птицы. Кажется, иволги.
Они обмениваются парой любезностей, прямо как недавно на балу. Они явно флиртуют, а после, ведомый наваждением Белтейна, Мидеус зажимает её у стены, а Эллина с удовольствием кладет руки ему на плечи. Толлас жадно кусает её в шею, обвивает руками её талию, шепчет что-то на ухо, кокетливо улыбается…
Я не смогла на это смотреть. Просто не выдержала. Несмотря на то, что я «нарезала» достаточное количество воспоминаний, чтобы Прия не наткнулась не на какие интимные детали, все равно, я не могла перебороть свое отвращение и боль.
Но у меня не было права на эти чувства. На эти эмоции. Ведь в тот момент, я сама самозабвенно целовалась, как я полагала, с Ортисом.
Прикусывая свои скулы изнутри зубами чуть ли не до крови, я опустила глаза.
— Не нравится? Но это ещё не самое интересное. Смотри! — в голосе Прии послышались ледяные нотки.
Как только часы пробили полночь, маска с Эллины спала, и Мидеус озадаченно посмотрел на неё. Девушка смутилась, а лорд отошел от неё на шаг и что-то произнес, галантно целуя руку. Словно, даже в такой момент он был джентльменом до мозга костей. Эллина сделала насмешливый реверанс и удалилась восвояси, а Мидей вновь вернулся к моей двери.
Поняв, что она все ещё заперта, он снова постучал, однако теперь, в нем уже не было никакой сдержанности. Он принялся яростно бить по двери ладонями и что-то говорить, кричать, умолять… А затем без сил опустился рядом с дверью и, облокотившись на косяк. Толлас обмяк, обреченно зарылся пальцами в свои волосы, словно пытаясь прийти в себя. Да, в таком состоянии я и нашла его, когда вернулась под утро в свои покои…
Я смотрела на все это с широко распахнутыми глазами. В ту ночь, когда он сказал запереть мне дверь и никому не открывать, он что, имел ввиду… себя? Это так на него подействовало наваждение на самом деле? Поразительно, ведь, когда я встретила его под утро, он держался холодно и непринуждённо. И пальцем меня не тронул.
Мой взгляд украдкой устремился к Дею, а на дне его глаз я прочитала лишь смятение. Он стыдился того, что тогда произошло. И он не хотел, чтобы именно я видела его таким. Не Прия.
— Ну как тебе такая картина? — ухмыльнулась венценосная особа, выключая голограмму.
— Но… я не понимаю…
Я прекрасно все понимала, но принцесса не знала того, что знаю я.
— Ничего такого, за что бы вы могли осудить меня, не произошло… — произнесла я.
— Да неужели?! — топнула ногой девушка, — это по-твоему ничего? И не отговаривайся Белтейном. Ты скрыла это от меня, Лисса. И позволила влюбиться в него.
— Я не знала!
— Не похоже, — Прия высоко задрала голову, смерив меня ледяным взглядом, — Да и ты ведь даже не смогла посмотреть это воспоминание полностью. Духу не хватило?
— Но… я… он не… — я опешила, не в силах подобрать слова. Что бы я сейчас не сказала, это её не убедит.
Остается только принять наказание и дождаться, пока стражи не уведут меня отсюда и заточат в настоящей темнице. В конце концов, я и правда виновата. Я и правда врала ей, всем вокруг и даже себе… хватит убеждать в первую очередь себя в том, что ничего не происходит. Всего месяц назад я открылась Толласу во время Мабона, облгечив своё бремя. И вот опять, всего за какой-то короткий промежуток времени при дворе, я снова так устала от всей этой лжи…Хватит вести себя, как изваротливая малолетка. Пора принять последствия своих поступков.
— Я знала, — сказала я, глядя на Дея, со слабой улыбкой. Я обращалась к нему, а не к Прие, хотя, перед ней я была виновата в большей степени, — у всякой игры есть своя цена.
Но стражи все не приходили. Их что-то не было видно или слышно. Да и вообще никого. Казалось, это место было абсолютно безлюдным.
— Знаешь, — сказала Прия, подходя к столу и проводя белыми пальцами по лезвиям разложенных клинков, — все это время я думала, что моими соперницами были Эллина… Или эта влюбленная дурочка Шейда… Но на самом деле, это была ты.
По моей спине пробежали мурашки, а внутри все заледенело от страха.
— Это… это была ты? — ошарашенно произнесла я, — это ты убила всех этих людей?
— Кого? Этих надоедливых насекомых? — ухмыльнулась принцесса, выбрав наконец кинжал, — разве их можно считать за людей?
Я хватала открытым ртом воздух, пытаясь осмыслить происходящее.