Естественно, мне захотелось попасть наверх, чтобы увидеть источник.
На последнем этаже я ожидал закрытый ход, но замка на чердачной двери не было.
— Постоянно снимают его, — поморщился ректор. — Романтика, видите ли, по крышам лазить. Хотя надо признать, вид шикарный отсюда открывается. Сам, когда учился, любил рассветы и закаты здесь встречать, — мечтательно закончил он.
Кто хоть раз видел перспективу столичных крыш, тот поймёт. Разномастные, кособокие, с бесчисленными провалами дворов и дымоходами. Зрелище и правда притягательное.
На крыше нас встретил ветер и холодный вечер. Сюда доставала прохлада залива, поэтому я поёжился. Крикнула недовольная чайка, сидящая на посту около двери, и улетела.
— Я схожу пока к коменданту, попрошу замок принести, — сказал Ряпушкин, боязливо глядя на горизонт.
То ли лукавил насчёт посещения крыш, то ли с возрастом страх высоты появился. Ректор ушёл, а я медленно обернулся по оси.
Крыши, крыши, крыши…
И вдалеке бескрайняя тёмная гладь залива с огнями кораблей и катеров.
Наверху магические потоки изменились. Словно стелились по покрытию, стекаясь всё в одну точку. Туда я и направился, ведомый каким-то странным предвкушением.
Пришлось немного замедлиться и смотреть под ноги. Какие-то провода, коробы, заплатки — всё мешало пройти. Я огибал препятствия, вдыхая свежий ночной воздух полной грудью — солёный и опьяняющий.
В какой-то момент прошёлся по краю, цепляясь одной рукой за хлипкую конструкцию низкой ограды. Крыша тоже уходила вдаль, по всему корпусу, и конца её было не видно.
Некоторые дымоходы источали тепло и исторгали клубы дыма — кто-то разжёг камины.
Света здесь почти не было, но призывать магию не хотелось. Мне нравилось так пробираться по крыше, словно воришка, крадущийся в ночи. Романтика, прав был ректор.
И не только я поддался этой романтики.
Я заметил фигуру вдалеке. Человек внушительной комплекции стоял, выделяясь резким силуэтом среди труб и проводов. Я было хотел подождать, но заметил странность.
Небольшое покачивание.
Человек стоял на самом краю и едва заметно шатался, будто убаюканный неслышимой мне колыбельной. Миг я колебался — а может, студент выполняет обычный ритуал вроде медитации?
Но всё же осторожно приблизился, стараясь не шуметь. Не хватало ещё испугать его и тем самым уронить с крыши.
— Чёрт, надеюсь ты там не из-за несчастной любви решил сигануть, — ругнулся я почти неслышно, чуть не запнувшись о кусок какой-то железяки.
По мере приближения я понял, кто там стоит. Уж больно выдающиеся формы, чтобы их не узнать. Наш северный студент, Гарольд. Я снова остановился. Возможно, всё же ритуал, но уже специфический. Кто знает, может, он силам природы молится. Насколько я помнил северян, они с огромным почтением к этому относились.
Я прислушался, но Олафссон ничего не говорил.
Просто стоял, покачиваясь, на самом краю крыши.
Его, конечно же, не сдует, но будет обидно потерять важного гостя по глупой случайности. Решившись, я подошёл вплотную. И лишь тогда додумался взглянуть на него магическим зрением.
Парня не было в этом мире. Он находился где-то в тенях, при этом не уходя туда, как положено. И что-то будто вытягивало из него силу, одновременно удерживая в подобие транса.
Можно было предположить, что это часть обряда или подобное, но я совершил абсолютно недипломатический поступок. Схватил его за шкирку и резко дёрнул на себя.
Глава 11
Когда спасаешь людей, главное — успеть увернуться.
Мне же пришлось делать это дважды. Во-первых, чтобы меня не придавило телом северянина. Явно у них с ресурсами всё в полном порядке — такие телеса наесть-то! Мы оба повалились на крышу, благо хоть боком, так как я сумел в полёте изменить траекторию.
Ну а во-вторых, чтобы избежать бурной реакции. Отнюдь не самой благодарной.
У Гарольда реакция была отличной. Парень мгновенно пришёл в себя, и я не без удивления взглянул в дуло оружия. Даже ощутил аромат, которые в романах, что мне удалось прочитать, романтично называли дыханием смертельного свинца. Поэтично.
— Ты если в будущем хочешь, чтобы были Гарольдссоны, то лучше убери это, — спокойно сказал я.
Я тоже время зря не терял и успел достать кинжал, направив его в самое уязвимое место мужчин. До куда уж добрался, тут не до манер было.
Выстрел, даже в упор, мне бы не причинил вреда. Защита родового перстня справилась бы. Но всё равно приятного было мало. Да и перезаряжать потом артефакт накладно, столько времени я его подпитывал и усовершенствовал.