Затеряться в большом городе проще, да и сколько разговоров вокруг было, что работы здесь завались.
Мечты огневика разбились довольно быстро, то есть прямо на вокзале, где его обокрали, пока он разглядывал местную архитектуру, вот так же раззявив рот. Имущества при нём было мало, но всё же остаться без какой-либо возможности банально поесть было ужасно.
Отовсюду Ивана прогоняли, требовали писем рекомендательным, ну или хотя бы документов. А их, понятное дело, тоже украли.
Но воровать он не стал, хотя признался — очень хотелось от отчаяния. Ловил рыбу, собирал яблоки да прочие плоды, растущие в городских парках и садах. Верил, что найдутся добрые люди, главное — не сдаваться.
И нашлись. Парня, собирающего на рассвете яблоки, заметили.
Какой-то почтенный старичок, по словам Ростовского, прогуливался с собачкой и сам подошёл. Ласково поинтересовался судьбой, посочувствовал и предложил работу.
Сначала задачи были очень простые: посылки доставлять по всему городу. Ну и разгружать что-то тяжёлое, к такому Иван был привычен. Затем старичок помог с даром. Отправил к учителю, который и научил, как огненную стихию развить побыстрее.
Меня в этой истории напрягло только одно. Упоминание какого-то эликсира, что давали парню во время тренировок. Складывалось впечатление, что на нём испытывали что-то магическое. Каким бы добродушным человеком я ни был, не мог поверить, что дорогостоящее обучение предоставят вот просто так, без официальной службы, за выполнение банальных поручений.
А потом вдруг ответственное задание.
Как объяснили парню, артефакт ну вообще не был опасным, а служил исключительно для контроля нечистого на руку работника. Алхимика то есть. Точнее, Иван ничего не знал о том, куда и к кому идёт. Получил инструкции и сделал всё, как велели.
— Ерофей Альбертович сказал, что я талантливый, только я и справлюсь, — покраснел от гордости Ростовский.
Имя наверняка выдуманное. Внешность вряд ли, всё же столько носить морок не каждый сможет. Но сколько вот таких благообразных старичков в столице? По описанию стихийника никаких особых примет не было. Разве что собачка.
— Прудель какой-то родовитый, — морщился Иван, припоминая детали. — Ошейник у него был с алмазами, во! Ну, в общем, с каменьями какими-то сверкающими. Звали его… Не могу вспомнить, не серчайте, господин. Вот вроде крутится в голове, а не поймать.
Интересно.
Я присмотрелся к разуму парня. С первого взгляда всё в порядке, эмоции как на ладони, защиты нет. Пока тот продолжал говорить о питомце своего благодетеля, я тщательно искал следы.
Не могли же его отправить со смертоносной вещицей без какой-либо подстраховки на случай поимки. Без клятвы молчания или подобного это было бы крайне глупо.
— Ра… ра… — бормотал пленник и бледнел.
— Молчать! — гаркнул я, призывая силу.
Да твою ж! Вот я тоже молодец, понадеялся на то, что парень ничего запретного не сможет сказать. Ведь именно так клятвы и работают, физически очень сложно выдать чужие тайны. Да, можно сделать над собой громадное усилие, но всё равно не успеешь закончить фразу.
Так погиб князь Шаховский. Страх отключил инстинкт самосохранения напрочь. Пожалуй, Баталов мог тогда и перестараться, выжимая данные. А может и нет, раз уж князь был из неприкасаемых. Но суть одна: его светлость не пережил нарушения слова.
Здесь же был совершенно другой случай. Я восхитился бы даже, будь на то время.
Над разумом Ивана отлично поработали. Комбинация использованных аспектов не дала ему запомнить важные детали. Как, например, и наложение ментальной ловушки.
Это точно старая школа. Сейчас никому бы и в голову не пришло так сложно делать. Чёрт!
Сложно и вместе с тем до невозможности просто, по принципу действия как минимум. А вот сама работа отнюдь не быстрая.
Когда ты даёшь клятву, то магия слова врезается в сам источник, оставляя на нём своеобразный шрам. Как с отметинами реальными, ты можешь забыть о них, но всё же они дают о себе знать. То есть в твоей голове сидит это знание. Опасности. В том числе в этом смысл, чтобы человек помнил, подпитывая тем самым магию. Замкнутая система, из которой практически не вырваться.
Но в случае с Ростовским память о данном обещании была стёрта. Филигранное владение даром разума, ведь именно лишить памяти невозможно. Но можно сделать что-то столь незначительным, что вылетает из головы. Как кличка собаки, например.
С одного захода такое не провернуть. Нужно долго планомерно обрабатывать разум, чтобы тот послушно выкидывал из памяти какие-то детали. Сначала мелочи, а потом и нечто важное. Жизненно важное.