— Зачем ты здесь?
Её сердце тяжело опустилось в живот от этого усталого, разочарованного тона. В нём звучал ответ. Доказательство того, что для него всё кончено. Что все чувства, которые когда-то были, он уже похоронил.
— Мне нужно было тебя увидеть.
Он резко повернулся обратно, и в его глазах, горящих в темноте, металась дикая, неуправляемая боль. Его сдержанность казалась почти мучительной, как будто он боролся с самим собой. Задержал дрожащий вдох — и его ладони оказались на её лице, большой палец легко скользнул по щеке под маской.
— Боги, — выдохнул он хрипло. — Я тоже должен был тебя увидеть.
Это звучало, как признание.
Взгляд Адриуса прожигал её изнутри, пробираясь куда-то глубоко, в самое сердце. Она уже чувствовала это притяжение раньше — каждый раз, когда его прикосновения были частью их общей игры.
Он потянулся к её маске.
— Можно?
Марлоу кивнула, не в силах отвести от него глаз, и позволила ему медленно снять маску, обнажая её лицо под холодным лунным светом и его сосредоточенным взглядом.
— Я думал, мне это только показалось, когда увидел тебя на лестнице, — тихо признался Адриус, приподнимая её лицо ладонями.
Её пальцы сами собой сжались на его жилете — она и не заметила, когда успела ухватиться за него. Она закрыла глаза, собрав всю свою силу воли, и положила ладони ему на грудь, останавливая его в нескольких дюймах от поцелуя.
— Я… мне нужно поговорить с тобой.
Под её руками его грудная клетка вздымалась от неровного дыхания.
— Ах, — только и сказал он.
Она точно не придумала — разочарование в его голосе было настоящим. И, возможно, этого было достаточно, чтобы она готова была бросить все свои планы и снова позволить ему прижать её к дереву, целовать, пока она не забудет собственное имя.
Но времени у них почти не осталось: если Адриус задержится слишком долго, кто-нибудь обязательно придёт его искать.
Она шагнула в сторону, выходя из его объятий.
— Я знаю, кто тебя проклял.
Адриус застыл.
— Что?
— Я поняла это сразу после свадьбы. Помнишь метки из Гримуара Иларио? У Вейла… у моего отца… они есть. Я видела их.
Она запнулась.
— Ах да, ещё… Вейл — мой отец.
— Сильван мне сказал, — тихо ответил Адриус. — Но зачем Вейлу проклинать меня?
Марлоу покачала головой:
— Я не знаю всех деталей. Но подозреваю, что это связано с захватом власти над семьёй Фалкрестов. Твой отец мёртв… ну, или почти мёртв, и теперь ты с Амарой главные. Если он держит тебя под Проклятием Подчинения, а Амара теперь замужем за его сыном… он получает контроль над семьёй.
Брови Адриуса соединились в тревожной складке.
— Вейл не такой, как мой отец. Он не жаждет власти.
— Или он просто лучше это скрывает, — спокойно возразила Марлоу. — Но как бы там ни было, если он не сможет добраться до тебя, он не сможет отдавать тебе приказы. Так что тебе нужно держаться от него подальше — хотя бы до тех пор, пока я не найду карту с проклятием и не сниму его.
— Снять проклятие? — переспросил Адриус, ошеломлённо. — То есть… ты не знаешь…
— И тогда тебе не придётся всё это делать, — быстро продолжила Марлоу.
— Всё это — что?
В его голосе прозвучало искреннее непонимание, от которого у Марлоу неприятно сжалось внутри.
— Ну… искать себе жену. Или что там тебе приказали.
На лице Адриуса что-то промелькнуло — быстро, как вспышка молнии. Она не успела понять, что именно.
— Минноу… никто не приказывал мне это делать.
Кровь отхлынула от лица Марлоу. Стыд сжёг её изнутри, тут же сменившись волной ярости. Значит, он сам искал жену. По собственной воле. И всё же пытался поцеловать её — здесь, в лунном саду.
Как же стыдно, что она почти позволила себе снова втянуться в эту игру.
— Я думала, что после всего ты больше не станешь играть со мной, — сказала Марлоу, скрестив руки на груди. — Но, похоже, тебе до сих пор этого мало.
— Играть? Минноу, ты же знаешь, я никогда не играл с тобой, — резко ответил Адриус. — Я не должен был тебя целовать, когда должен искать себе жену, но… — он тяжело выдохнул, — но я увидел тебя на той лестнице — и всё остальное перестало существовать. Ты была здесь, и я подумал… что, может быть, хотя бы на одну ночь я смогу позволить себе это.
— А что завтра? — спросила Марлоу, и голос её задрожал. — Вернёшься к очереди восторженных девиц, мечтающих стать твоей женой, а я прочту обо всём этом в утренней газете?
Адриус закрыл глаза.
— А завтра… завтра я разобью себе сердце.
А как же моё сердце? — хотелось закричать Марлоу.