Он наклонился к ней, тёплое дыхание щекотало ухо:
— Как думаешь, есть шанс найти укромное местечко и улизнуть?
Щёки Марлоу вспыхнули.
Но прежде чем она успела ответить, по залу вновь прокатился раскатистый голос Аукциониста:
— А теперь — весьма пикантное дополнение к сегодняшнему вечеру, добавленное буквально час назад.
Желудок Марлоу скрутило.
— Поистине скандальный, я бы даже сказал разрушительный секрет… касающийся не кого-нибудь, а самой могущественной семьи Каразы.
Рядом она услышала, как Адриус резко вдохнул.
— Лично гарантирую, что знание этого секрета стоит не одну жемчужину… На самом деле, это, возможно, самый взрывоопасный секрет, который мы когда-либо выставляли на торги, — продолжал Аукционист.
— Чёрт, — прошипел Свифт с другого края от Марлоу. — Кто-то ещё узнал про проклятие?
Марлоу покачала головой. Её живот скрутило от тревоги. Это было не проклятие Адриуса. Она знала точно, о чём шла речь.
Потому что это был тот самый секрет, который она отдала, чтобы получить доступ.
— Чтобы ещё сильнее вас заинтриговать, — не унимался Аукционист, — могу подтвердить, что этот секрет касается давнего скандала — почти двадцатилетней давности. И это тот самый мрачный грешок, который Аврелиус Фолкрест не собирается уносить с собой в могилу.
Марлоу повернулась к Адриусу, который сидел рядом, словно окаменев, с сжатой челюстью и пустым взглядом.
— Начнём торги с двухсот тысяч жемчужин! — объявил Аукционист.
— Адриус…
— Двести тысяч! — выкрикнул он, поднимая номер.
— Двести пятьдесят тысяч! — раздалось с задних рядов.
— Двести семьдесят пять! — перекрыл голос ещё один участник.
Марлоу вцепилась в его руку.
— Что ты творишь? — прошипела она. — Эти деньги нам нужны на…
— Триста тысяч! — выкрикнул Адриус, проигнорировав её.
— Четыреста тысяч!
— Пятьсот тысяч!
— Один миллион жемчужин, — произнёс кто-то спокойно, но с такой ноткой окончательности, что зал моментально стих.
Марлоу резко обернулась. Лицо участника скрывала нефритовая маска, но в его неподвижности было что-то до боли знакомое.
— Миллион двести тысяч! — крикнул кто-то.
— Полтора миллиона!
— Два миллиона, — произнёс тот же голос из-под нефритовой маски, по-прежнему спокойно.
Адриус снова потянулся за табличкой и приоткрыл рот.
Марлоу схватила его за руку, прямо над его пальцами.
— Не смей, — прошептала она. — Ты не можешь.
Он встретился с ней взглядом — мрачным, упрямым. Но в её глазах он, похоже, увидел нечто большее. Может быть, тень вины. Может быть, предательство.
— Это… ты? — выдохнул он.
Марлоу не пыталась оправдаться, только сильнее сжала табличку. Челюсть Адриуса напряглась. Он резко встал и, не сказав ни слова, покинул зал.
— Чёрт, — пробормотала Марлоу.
— Четыре миллиона! Есть ли ставка в пять миллионов? — зазвучал голос Аукциониста.
— Четыре миллиона, — спокойно подтвердил человек в нефритовой маске.
— Пять миллионов?
В зале воцарилась тишина.
— Четыре миллиона жемчужин — раз, — объявил Аукционист. — Два… продано! — Он ударил молотком по кафедре. — Почётные гости, мы объявляем пятиминутный перерыв перед тем, как приступить к торгам за наш главный лот вечера — Обсидиановый Клинок Невесты Императора!
Толпа начала гудеть, кто-то вставал, кто-то переговаривался.
Марлоу вскочила.
— Я найду Адриуса, — сказала она Свифту и Фишеру. — Если начнут торги — тяните время.
Она быстро направилась к выходу, но у самой двери замерла, услышав нечто тревожное.
— Назови того, кто передал тебе этот секрет, или пожалеешь.
Марлоу прижалась к стене, укрывшись за краем сцены. Над ней, у кафедры, стояли Аукционист и участник в нефритовой маске.
— Мы не раскрываем источники, — спокойно ответил Аукционист.
— В этот раз раскроете, — угрожающе произнёс тот.
— Вы выиграли лот, — отмахнулся Аукционист. — Секрет ваш, делайте с ним что хотите. Кто его передал — не ваше дело.
— Это моё дело, — прорычал обладатель маски. — Потому что я собираюсь похоронить этот секрет. И всех, кто о нём знает. Если ты встанешь у меня на пути — похороню и тебя. И всю твою чёртову команду.
Сердце Марлоу застучало в ушах.
— Я не могу выдать источник, — вновь повторил Аукционист. — Анонимность — наш главный приоритет.
Марлоу мысленно взмолилась Великому Мангровому Божеству: только бы он не сдался.
— А теперь, с вашего позволения, мы возвращаемся к торгам.