Вейл подошёл к Марлоу, положил руки ей на плечи и обратился к остальной семье. Марлоу вздрогнула.
— Прежде всего, чтобы развеять сомнения — Марлоу совершенно невиновна. Она просто оказалась не в том месте не в то время.
— Она сама призналась, что сделала это! — воскликнул Сильван. — Мы все там были.
— Она солгала, чтобы защитить настоящего преступника, — с лёгкостью ответил Вейл. Его слова звучали отрепетированно — и Марлоу осознала, что так и было. Вейл пробовал на своей семье ту ложь, которую собирался внушить всему высшему свету, чтобы очистить её имя. Первым испытанием было убедить свою семью.
Дариан серьёзно посмотрел на Марлоу.
— Марлоу? Что же произошло на самом деле?
Она почувствовала взгляд Вейла. Это был тест и для неё — готова ли она поддержать его ложь.
Марлоу ценила правду превыше всего. Ей хотелось рассказать всю правду — людям, которые считали, что хорошо знают Вейла, но не имели ни малейшего представления о том, на что он способен. Она мысленно представила себе, как произносит слова: Настоящий преступник — Вейл. Он проклял Адриуса и вынудил его ударить собственного отца.
Но пока Адриус находился под проклятием Принуждения, она не могла раскрыть истину. Это подвергло бы его огромной опасности. И кто поверит ей без доказательств, что именно Вейл наложил проклятие?
Если бы она продолжила настаивать на своей лжи — что это она ударила Аурелиуса, — Вейл непременно бы заподозрил, почему она так упорно защищает Адриуса.
Она встретила серьёзный взгляд Дариана. Он был так же привлекателен, как его отец, но его глаза были материны: яркие, ясные, зелёные, как листья хризантемы. В отличие от Сильвана, казалось, он ещё не определился в своём отношении к ней. Но она знала, что, что бы она ни сказала, всё это обязательно дойдёт до Амары, которая наверняка уже планировала, как навсегда запереть Марлоу в темнице. Ей не хотелось давать Амаре ещё один повод, если только она могла этого избежать.
Выбор слов — а значит, и лжи — был критически важен.
— Всё произошло так быстро, — сказала она, делая вид, что борется с эмоциями. — Лорд Фалкрест был разгневан на Адриуса за то, что тот отвернулся от семьи. Но он обвинил в этом меня. Он пытался отравить меня в ночь зажжения свечей. А когда увидел меня на свадьбе, снова угрожал. Я… я испугалась. Я схватила нож, чтобы защититься, и… я не помню точно, что произошло во время борьбы, но…
Она замолчала, закрыв лицо руками, словно не могла вынести, чтобы её видели.
Вейл похлопал её по плечу, утешая.
— Увы, это трагично и печально, что ярость Аурелиуса вынудила Марлоу защищаться от его нападения, но все мы знаем, как неумолим может быть нрав Аурелиуса.
— Это не объясняет, почему она здесь, — прорычал Сильван.
— Ну, — Вейл выдержал паузу. — Это, вероятно, станет шоком. Это стало шоком и для меня, когда я впервые узнал. Но правда в том, что… Марлоу — моя дочь.
Глаза Дариана расширились. Сильван выглядел так, словно ему стало нехорошо.
— Твоя… — начал Сильван. — Нет. Это невозможно. Это… это шутка, верно?
Поверь мне, подумала Марлоу, я так же рада, как и ты.
— Но Марлоу моложе меня, — проговорил Дариан, нахмурившись в растерянности. — Это значит, что ты…
Дариан замолчал, словно не в силах даже озвучить мысль о том, что его отец был неверным мужем. Он выглядел раздавленным.
— У меня сложная история с матерью Марлоу, — начал Вейл. — Я никогда не утверждал, что совершенен. И хотя я сожалею о многих своих поступках, особенно о тех, что принесли боль вам и вашей матери, я надеюсь, что вы сможете взглянуть за пределы моих проступков и принять Марлоу в нашу семью. Она заслуживает права узнать нас и не должна расплачиваться за мои ошибки.
Елена кашлянула, стараясь сохранять холодное достоинство.
— Мальчики. Я понимаю, как трудно это принять. Я была так же потрясена и расстроена, как вы, когда узнала. Но ваш отец прав — Марлоу не виновата.
Что-то в её тоне показалось Марлоу фальшивым. Взглянув на Елену, она почувствовала, как за этой спокойной маской кипит настоящий гнев. Марлоу знала, что Елена — мудрённая житейскими расчетами аристократка из Эвергардена, понимала, что если она вынудит Вейла отвергнуть Марлоу, это лишь усилит напряжение в их браке и, возможно, подорвёт её собственное положение. Поэтому она решила позволить мужу думать, что примирилась с существованием его внебрачной дочери, чтобы избежать разлада и сохранить свою власть и статус. Возможно, Вейл не видел истинного гнева своей жены, а может, предпочитал не замечать.