И откуда она вообще знает про противоядие? Почему ждала нас? Может, она, будучи ведьмой, умеет видеть будущее. Или у неё всего лишь развитая интуиция. Или она чувствует приближение магии, и пегасы нас выдали.
Но что-то подсказывало: это неспроста. Посетившая меня мысль заставила напрячься и похолодеть: значит ли это, что Корделия знает, где Виктория?
«Меня заставили».
«Мне не лучше, чем тебе».
Зои вдруг вскочила из-за стола и пристально посмотрела на Корделию.
— Мне нужно умыться. Проводи… (она запнулась и мотнула головой)…те меня в ванную.
— Вперёд по коридору и налево. Дом маленький — сама найдёшь. — В уголках глаз и губ Корделии спряталась насмешка.
— Как же гостеприимность? — процедила Зои, продолжая буравить её взглядом. — Я ведь попросила. Нельзя уделить мне минуту?
— Хорошо, — нехотя согласилась Корделия, пожав плечами. — Ты же знаешь, что ты самая настоящая заноза, да?
Зои оскалилась и вышла из комнаты за Корделией. Они исчезли на несколько минут.
— Тебе ничего не кажется странным? — спросила я у Джея, разбивая мёртвую тишину.
Джей сидел с отсутствующим видом — внутри он всё ещё плакал на злополучной поляне. Мне было больно смотреть на него: я никак не могла ему помочь. Мне было даже страшно заговорить с ним.
— Всё равно, — тихо ответил Джей, и я вздрогнула. — Я просто хочу уже поехать домой. Подальше от этой грязи. И всё. Дай Калебу зелье и живите долго и счастливо.
— Джей… — аккуратно начала я, услышав отвращение в его голосе. Я не знала, как бы подобраться к нему, не сломав. — Но ведь мы должны были помочь Калебу.
— Как бы объяснить… — Он говорил прерывисто, подбирая слова. — Не знаю… достоин ли он. Не знаю… Это ужасно. Ужасно, что мы сделали.
— Понимаю, Джей. Но мой долг был спасти его. Всё равно пришлось бы пожертвовать либо Лукасом, либо Калебом. Но Калеба я не оставила бы ни за что.
— Я это помню, просто, пойми… Я до сих не могу поверить, что он погиб, это слишком для меня. Но то, что он погиб ради Калеба… И то, что я отдал слёзы тоже из-за Калеба… Это так…
Я молчала, ожидая продолжения, но он не стал объяснять.
— Забудь.
— Джей?
— Даже не спрашивай, — отмахнулся он, и тон его стал пугающе грубым. Я отстранилась, спрятав руки, протянутые для объятия.
Продолжить разговор мы бы не смогли в любом случае: Зои и Корделия вернулись через несколько секунд.
— Почему вы не едите? — сразу же возмущённо спросила Корделия, недовольно приподняв правую бровь.
— Мы думали, что вы сразу поможете нам с зельем. Все уже устали, — ответила я.
— Ну так отдохните. Зачем портить себе аппетит расспросами?
Я ещё раз посмотрела на тарелку.
— Нельзя испортить то, чего нет, — пробормотала я, и Корделия хмыкнула и сложила руки на груди.
— Как же невежливо. Я так долго готовилась к вашему приходу, думала, что приглашу вас в дом, угощу… Я так хотела отвлечь вас, но, похоже, ничего не вышло.
— Давайте уже скорее, — пробурчала Зои.
— Как это мило, — притворно защебетала Корделия. — Переживаешь за подругу? Что ж, раз вы все не в настроении для ужина, то давайте начнём. Идём, Миранда.
— Миранда? — взвилась Зои. Щёки у неё покраснели от злости, она поморщилась. — А мы разве не пойдём? Мне кажется, что я вполне это заслужила, я тоже прошла весь этот путь.
— Я всё сказала, — отрезала Корделия. — Вы мне не нужны. Это не ваша история. Не твоя уж точно. Идём, Миранда.
С этими словами она вышла из комнаты, поманив меня за собой. Я поправила сумку на плече и устремилась за Корделией, представляя наш разговор и стараясь понять, о чём лучше спросить первым. Я могла бы сразу обвинить её во всех грехах — что-то мне подсказывало, что она в этой истории неслучайно, но понимала, что сначала лучше расспросить её.
Корделия молчала, пока миновала узкие коридорчики и крошечные комнатки, пока спускалась по каменной лестнице в холодный подвал, пока искала ключ от двери, и пока тот дребезжал в замочной скважине.
Я увидела полутёмную, но просторную — пожалуй, самую большую комнату во всём доме — комнату. В центре красовался длинный, обитый бордовым бархатом диван, плохо вписывающийся в мрачное и старое окружение. К левой стене примыкал массивный, грубо сделанный деревянный стол, а к правой — несколько громоздких стеллажей со склянками, бутылочками, бочонками и пузырьками, кое-где виднелись старинные фолианты — наверняка труды по зельеварению и колдовству. Но главным украшением комнаты служили камин и гигантский чугунный котёл, висящий над поленьями. К нему и подошла Корделия. Послышалось потрескивание огня, в котле забулькала вода — Корделия готовилась варить противоядие, я же в это время вытащила из сумки и разложила на столе ингредиенты, а потом присела на диван.
— Я в курсе, что у тебя много вопросов, — сказала Корделия. — Я даже подозреваю, что именно ты хочешь узнать. У нас есть немного времени, но должна предупредить, что для некоторых ответов время ещё не пришло, если ты понимаешь, о чём я.
Я уже привыкла, что везде тайны и недомолвки, но всё равно напряглась. Мне казалось, что вот-вот я узнаю нечто ужасное. Любопытство боролось с волнением. Руки стали влажными — то ли от переживаний, то ли от жара, наполнявшего комнату. Мне стало дурно, и я почувствовала, как пот липкой плёнкой обхватывает спину.
Душно. Невыносимо душно.
— Вам не нужен рецепт? — спросила я и медленно откинулась на спинку дивана, надеясь, что дурнота уйдёт, но ткань была пропитана пылью и мерзким жаром, дышащим в шею.
— Нет. — Корделия усмехнулась. — Я же сама придумала зелье.
Очень хотелось пить, и я сглотнула, чтобы хоть немного смочить горло. Поток мыслей замедлился от слабости, сжавшей в тисках голову.
Есть два варианта: либо это противоядие существовало давно, либо… Значит ли это, что…
— Тебе плохо, моя дорогая? — спокойно спросила Корделия, на секунду обернувшись. — Дыши, Миранда. Глубоко дыши. Ну же, как ты обычно делаешь. Раз-два.
— Здесь нечем дышать. — Я хватала ртом воздух.
— Потерпи немного. Я сделаю всё на раз-два.
— Вы придумали зелье специально для меня?
Кусочки паззла начали складываться вместе, но много я ещё не могла понять. У меня не было ни одного безобидного объяснения тому, что произошло. Виктория, заклятье, зелье, Корделия… Как они связаны? Я ждала ответов, но их не последовало.
— Да. Именно так.
— Я предполагала, что вы имеете отношение к этой истории, что мы не просто так должны были прийти именно к вам. Но я всё равно мало понимаю. Скажите, что с Викторией?
Сердце грозилось вырваться из груди.
— Когда это ты начала переживать за неё? Она говорила, что у вас напряжённые отношения, и ты, должно быть, её ненавидишь.
От котла исходил жар.
Жара. Нестерпимая жара.
— Нет, это совсем не так. Она ведь моя сестра. Кузина. Она написала, что её заставили. Вы подговорили Викторию причинить вред Калебу, а потом принялись за неё саму, так?
Цветок Опаски. Кусочек амброзии. Голос сирены. Серебряная борода. Камень-двоедушник. Слёзы. Ингредиенты исчезали в бездонном котле.
Руки задрожали.
Корделия вновь усмехнулась. Каждая её усмешка звучала всё более издевательски.
— Да, так и есть, — с иронией произнесла она. — Ты меня раскусила, Миранда! Ты такая умная! И зачем мне это надо, по-твоему?
— Я уже ничего не понимаю. Где Виктория?
— Да успокойся ты!
Корделия, не переставая помешивать варево, обернулась.
— Похоже, здесь и вправду душновато. — Наверное, мой вид её всё-таки убедил. — Ты бы что-то делала со своими фобиями и паническими атаками, или как это называется. А то так можно, знаешь ли, и в психушку угодить. Хотя мне это даже нравится. Это добавляет тебе колорита. Романтизация психических расстройств, ну ты понимаешь, да?