— Это так, — согласилась Корделия. — Нужно отвести подозрения от Зои. Иначе план провалится в самом начале.
— Отвести подозрения от Зои и перевести на меня? — резко спросила Виктория. Её начинало это злить.
— Да что может быть проще: подкидываешь записку, в которой пишешь, что ты не виновата, тебя заставили и ты хочешь помочь, а потом указываешь, что нужно собрать и кому отнести. И всё! — воскликнула Зои.
Викторию раздражало, как та говорила ужасные вещи и тут же делала невинное лицо дурочки. Смотреть противно. Чтобы ей ещё хоть раз сказали учиться у Зои! Знала бы Кассандра, кого выбрала в качестве образцов для дочери…
— Раз это так просто, то сама этим и занимайся. Я не собираюсь вредить Миранде.
— Лицемерка! — презрительно выплюнула Зои, и её рот искривился в ненавистнической гримасе. — Какая же ты двуличная. А я-то думала, что мы подруги.
— «А я думала», «а я думала»! — передразнила Виктория и смерила Зои пренебрежительным взглядом. — Я думала, что ты милая и прилежная принцесса, душа компании, пример для подражания. Ты бы слышала, какие речи произносит о тебе Кассандра! А оказалось, что ты подлая, ничтожная (Виктория смаковала каждое слово), завистливая, распутная стерва. И ладно бы ты просто была распутной, но ты ещё и дешёвая. — Тон Виктории налился упоением. — Ты. Отброс. Общества. Зои.
Время застыло. Секунду окружающее было словно в тумане.
Виктория почувствовала, как щека пылает от пощёчины.
Ничего.
Не больно.
— Ты! — начала Зои, вскочив с места. — Ты!
— Так, довольно, девочки. — сказала Корделия. Она приблизилась к Зои и взяла её за плечи, пытаясь утихомирить. — Спокойно, дорогая моя. Иди пока домой, ладно? Детали обговорим позже, на следующей неделе.
Она ослабила хватку, и Зои сорвалась с места — схватила сумку и поспешно выбежала из класса.
— Правда ей глаза колет, — мрачно сказала Виктория и потёрла щёку.
— Это было дерзко. В ковене себе такого не позволяют. Ведьмы и волшебницы всегда держатся вместе.
— Пожалуйста, не нужно поучительных фраз. Какой из нас ковен вообще?
Корделия помолчала и вздохнула.
— Ты совсем распустилась в последнее время, Виктория. Жаль, я видела в тебе потенциал стать кем-то большим. Мы могли бы столько добиться в тёмной магии все вместе.
— Помочь Зои убить мою кузину ради глупого каприза? Вот уж достижение.
— Так ты не хочешь помогать?
— Как вы догадались, интересно?
— Никак не поймёшь, да? Ты тут не главная, поэтому слушай внимательно. Я знаю твои больные места. Вижу тебя как на ладони. Я знаю, кто тебе дороже всех.
— И кто же?
— Не согласишься, и Диана пострадает. Я уничтожу её. Убью. Отравлю.
Вот оно. То, чего она и боялась. Завели в тупик.
Сердце забилось чаще, но Виктория не поддалась эмоциям. Смотрела она дерзко и упрямо, не желая подчиняться.
— Нет, вы не сможете. Вы просто запугиваете меня.
— Да что ты, дорогуша? — пропела Корделия. — Давай покажу тебе кое-что.
Она запустила руку в карман юбки и достала несколько крошечных пузырьков.
— Вы что, всегда носите с собой яд? — ехидно спросила Виктория, уперев руки в бока.
— Да, и ничего такого. Есть люди, которые постоянно ходят с ножом.
— И зачем они вам? — Виктория кивнула на флаконы.
— Никогда не знаешь, когда понадобится. Например, неудачное свидание.
— Вы ходите по свиданиям?
— Уже нет, иначе все запасы бы извела. Ты меня поняла? Или правда хочешь проверить, обманываю ли я тебя? Мы могли бы это устроить, но уверяю, тебе не понравится, дорогуша.
Дыхание сбилось.
Виктория вмиг приняла решение.
— Хорошо, — сказала она. — Но вы мне тоже поможете.
— Слушаю, — заинтересованно приподняла правую бровь Корделия.
— Когда путешествие закончится, я не хочу здесь оставаться. Я хочу уйти отсюда.
Корделия нахмурилась.
— Смотри, повышаешь рейтинг истории. А сама ты не справишься?
— Я не про это! — возмутилась Виктория, отпрянув.
— А про что тогда?
— Мне нужен русалочий эликсир.
Виктория сама не знала, как ей пришло это в голову. Наверное, мечта жила внутри, ожидая своего часа, слишком долго. Виктория хотела стать русалкой с самого детства, сколько себя помнила. Она знала, что так не поступают. Не бросают всё, что есть. Не уходят. Не сдаются. Но ей было страшно. Оставаться в мире, где есть Зои, готовая в любой момент подставить подножку, где Кассандра только и шепчет что «будь как они», где Корделия строит козни, где мертва Миранда, Виктория была не намерена. Она думала, что теперь, когда чёрное и белое смешалось и не осталось ничего «правильного» и «неправильного», можно позволить себе маленькую слабость — сбежать, скрывшись от бед.
Виктория думала о своём решении ещё много дней, до самого последнего момента, сомневаясь и колеблясь. Она корила себя — и наяву, и в ночных кошмарах — за то, что согласилась предать Миранду, но как только видела Диану или представляла её безгрешное юное лицо, думала, что это того стоит. Диану все любят. Диана светлая. Диана тёплая. Диана лёгкая. Диане стоит жить, стоит остаться. А Виктория пусть уйдёт. Подвергнуть жизнь сестры опасности было немыслимым, даже более немыслимым, чем подвергнуть опасности жизнь Миранды. Виктория не до конца верила Корделии, считая, что та вполне могла преувеличить свои возможности. Гнусная манипуляция. Всё портило одно «но». А вдруг не преувеличила? Вдруг Корделия говорила правду? Виктория даже думать не могла об этом. Исключено.
— Я хотела поговорить с тобой, — как-то сказала Диана, заглянув вечером к комнату Виктории. Та сидела на постели в пижаме и маске для сна на лбу. — Почему ты такая задумчивая в последнее время?
— Тебе кажется. Всё нормально, — ответила Виктория и вымученно улыбнулась. — Просто я устала.
— Да, за ужином тебе снова досталось.
— Ничего страшного, Ди. Я не гожусь в королевы, и это правда. Мама права.
— Нет, не говори так.
— Ну перестань, не надо меня утешать.
— Мне… больно, что я не могу помочь тебе.
— А как ты поможешь? Тут уж ничего не поделать. Тебе бы больше пошло быть королевой. А я не королева.
— Мне? — удивилась Диана. — Может быть. Я не думала об этом, но вижу, как мысль о троне тебе претит.
— Тебе всего шестнадцать.
Диана засмеялась.
— А тебе — восемнадцать, а ты звучишь так, будто из тебя буквально песок сыпется.
— Я имею в виду, что ещё несколько лет назад я думала, что не так уж плохо быть королевой. В шестнадцать я размышляла о власти очень часто, не то что ты. Тебя от этого освободили. Да и я теперь… мечтаю о других вещах.
— И о чём ты мечтаешь?
Виктория замешкалась.
— О море, да? — тихо спросила Диана, вздохнув. — О кораблях, морских приключениях и подвигах? Или… о русалках?
Сердце Виктории заныло. Её раскрыли.
— Ты знаешь?
— Сложно не знать. Я всегда видела, как тебя тянуло к воде.
Это была правда. Когда Виктория, ещё пятилетней девочкой, впервые увидела море, то влюбилась. Влюбилась в бушующие, словно нашёптывающие что-то волны, в ослепительный, чарующий блеск воды, в крики чаек. А затем Виктория заметила в тени, у россыпи прибрежных камней, русалок. Они переговаривались, плескались в тёплой воде, подставляли лица солнцу и звучно смеялись. Тогда внутри что-то ёкнуло. Её закружила мечта — стать русалкой. Беззаботной, счастливой, прекрасной.
— И ты бы поняла, если бы я… скажем так, ушла?
Диана пожала плечами и грустно взглянула на Викторию.
— Конечно, поняла бы. Другое дело, что мне бы тебя не хватало. Но я не понимаю, зачем оставаться, когда ты совсем не счастлива во дворце. Незачем мучить себя.
— Ди, ты не представляешь, что такое трон. Власть тебя задавит. Ты станешь совсем другой.
— Хочешь сказать, лучше, чтобы власть задавила тебя? Так не пойдёт. Я бы справилась. Завела бы себе союзников. Познакомилась бы с Дженнифер Валери Мэй поближе.
— Ты такая наивная и милая. Я не хочу тебя переубеждать, но представь, ещё два года до трона… Эти годы изменят тебя до неузнаваемости. Из тебя душу вытрясут.