— Доброе утро. Ну, появилась по всем законам: только произнесли моё имя, как я уже тут. Специально ждала у двери подходящего момента, чтобы зайти красиво. Даже успела заскучать, — раздался ироничный голос правее от меня, со стороны дверного проёма. Я повернула голову и окаменела. Сомневаться в том, что это конец, не пришлось.
Я, не веря глазам, оглядела девушку, медленно подходящую ко мне. Дженнифер Валери Мэй. Она выглядела ещё лучше, чем на изображениях в газетах, журналах и на экранах: ещё стройнее, изящнее, элегантнее. Дженнифер словно бы ваяли скульпторы, чтобы затем её оживил для нашего мира граф Калиостро. Я в первый раз столь внимательно разглядела её лицо, всё в котором было в меру: высота лба, размер глаз и носа, широта бровей и полнота губ, длина ресниц, — а потом изучила стройную фигуру, облачённую в розовое платье из эластичной ткани с пышной юбкой до колен. Яркие краски в макияже, кожаный пояс на талии с прикреплёнными к нему ножнами и мешочком с пыльцой, платье и туфли без каблука — всё это был образ, дарованный Дженнифер для превращения в волшебницу, и увидеть его вживую казалось чем-то невероятным.
Любой бы хотел, чтобы она явилась за ним, но здесь была одна загвоздка: она никогда никого не ловила, никому не причиняла вреда. И то, что она пришла сюда, настораживало. Похоже, мне оказали честь — правда, очень незавидную.
— Извините за боль. Но по-другому вы бы не стали слушать.
Дженнифер печальными глазами оглядела комнату, с тихим вздохом рассмотрела стол с флаконами и уже остывшим чаем, потом перевела взгляд на меня — в нём не было ни капли презрения, но по телу побежали мурашки — и, наконец, на Корделию, сидевшую с застывшим выражением лица.
Я подумала, что надо что-то сказать, но будто потеряла дар речи и была не в силах говорить — так завладел мною животный страх.
— Ваше высочество, — сказала Корделия, и я вздрогнула, потому что, казалось, одно неосторожное слово могло стать приговором. Нельзя было точно определить, насколько Валери мирно настроена. — Не думала, что однажды вас увижу.
— А я давно надеялась, — сказала Валери. — Давайте так: я здесь за Мирандой. Ею я занимаюсь лично. А вас отпускаю и передаю другому человеку.
— Я заинтригована, — процедила Корделия. Но Валери не выглядела возмущённой. Я подумала, не станет ли хуже, если Корделия скажет нечто дерзкое или если тон не устроит принцессу. Внутри я кричала и вопила о пощаде, собираясь сказать хоть слово. Но Валери не надо было слов: она видела меня насквозь. Она всё слышала.
— Тихо, — сказала она, на секунду взглянув на меня. — Успокойся. Не нужно переживать, ладно?
Я коротко кивнула, но мне стало не по себе ещё сильнее. Валери снова посмотрела на Корделию.
— Вы же знаете об Адриане Фиерсе?
Корделия округлила глаза.
— Это правда?
Валери на несколько секунд прикрыла глаза, и на её губах выступила улыбка.
— Не знаю, на что вы надеетесь, но у нас чисто деловые отношения. Я слышала, что вы хотите попасть в ковен, хотите славы. Я могу помочь. Познакомлю вас с Адрианом. А её, — она кивнула в мою сторону, — оставьте мне.
— Значит, для меня наказания не припасено? — спросила она лениво, но по глазам было заметно, что она заинтересована.
— Я здесь не для наказания.
— Странные у вас методы, ваше величество, — сказала Корделия. — Феи — надоедливые создания, особенно домашние. Если бы не Рози, то вас бы тут не было, я полагаю?
Валери приподняла левую бровь. Лицо её омрачилось.
— Не совсем. Но не хочу врать. Отчасти вы правы.
— Вижу, я задела вас за живое, — насмешливо продолжала Корделия, и я не понимала, как ей удаётся не бояться. Я же никак не могла перестать нервничать. Оковы жгли кожу, и я стиснула зубы. Разговор длился мучительно долго, хотя прошло всего несколько минут.
— Да, давайте поговорим о том, как прогнила власть и какие безответственные вокруг герои и героини. На престоле сплошь и рядом одна избалованная, ничего не умеющая молодёжь. Это я уже слышала, — сказала Валери с ехидной улыбкой. — Я могу предположить, для чего вам столько крыльев. Для подобных вам давно придумали магазины с косметикой. А вы утруждаете себя эликсирами.
— И в котором из магазинов вы купили эти ужасные тени?
Валери усмехнулась.
— Конечно, теперь обсудим косметику! Нам пора. Оковы исчезнут, как только мы уедем. Адриан с вами свяжется. Надеюсь, если вы его увидите лично, не начнёте странно себя вести.
Корделия промолчала, и Валери помогла мне встать, придерживая меня одной рукой за предплечье, а другой — за талию. Я дёрнулась, почувствовав её холодное касание.
— Извини, — сказала она. — У меня как обычно ледяные руки.
Она вывела меня на улицу, даже не отобрав сумки. Снаружи уже стоял белый, сверкающий от пыльцы экипаж с плоской прямоугольной крышей. Дверцы и окна кареты обрамляли золотые рамы, колёса и ручки тоже были изготовлены из золота.
В горле появился ком. Именно в тот момент я в полной мере осознала, что арестована и всему пришёл конец. Даже страшно было предполагать, что меня ожидало. Будет ли это суд: долгий, невыносимый, выматывающий процесс? Перед глазами возникли страшные, немыслимые до того картины: вот я сижу в камере, а судья начинает слушание. Вот суду предъявляют доказательства моей вины — изображения найденных тел, Жизель, флаконы с крыльями, отобранные у Корделии. Вот выступают те, кто давно замечал пропажи фей, русалок, артефактов и заподозрил неладное. Вот родители с бледными лицами вспоминают, какой прекрасной девочкой я была в детстве, и не могут поверить, что теперь я стала такой. Вот выходит Зои и, состроив взволнованную гримасу, рассказывает про меня — о, я уверена! — гадости, случайности, которые запомнились ей, чтобы однажды уничтожить меня. Вот Калеб говорит, как ушёл, потому что я его разочаровала. А вот тяжёлый, укоряющий взгляд Джея — всё равно, что камень, привязанный к ногам перед прыжком в воду… Легче уж… Возможно, меня казнят. Возможно, уже совсем скоро. На следующий день. И никто меня не оправдает, потому что я по локоть виновна. Мало какие из королевств поддерживали смертные приговоры, но вдруг я была особым случаем? Настолько опасная, что за мной явилась сама Дженнифер Валери Мэй. Я бы заслужила самой зверской расправы.
Как только мы забрались внутрь экипажа, сев друг напротив друга, я не сумела больше сдерживаться. Хотелось рыдать, пока ещё можно. К горлу подступили слёзы, и я всхлипнула.
Чудовище. Монстр. Зверь.
Растерзать, искалечить, сжечь…
— Миранда, — воскликнула Валери, брезгливо поморщившись. — Хватит, прошу тебя. Было бы легче, если бы ты сказала хоть что-нибудь вслух. Уже не выдерживаю твоих мыслей. — Я с удивлением поняла, что она смотрит с сочувствием. — Даже не представляю, как ты живёшь со всей этой грязью в голове. Просто кошмар.
Она повернулась к панели и быстро защёлкала по ней, выбирая направление.
— Куда мы? — выдавила я, глотая слёзы.
— Сразу ко мне, во дворец. — Она осеклась и расплылась в широкой улыбке. — Забудь. Ты поняла.
Она взмахнула вверх правой рукой и напрягла пальцы. В ту же секунду я почувствовала, что путы ослабли. Они всё ещё обволакивали кисти, но боль исчезла.
— Что со мной будет?
Она замешкалась, облизнув губы, и уже собралась отвечать, как вдруг совсем рядом зазвучала спокойная музыка. Валери потянулась к сумке, брошенной на сиденье поодаль, и достала телефон. Увидев имя на экране, она приподняла брови и вздохнула.
— Извини, я отвлекусь на минуточку, но поставлю на громкую связь. — Она нажала кнопку на экране и поднесла телефон ближе к лицу, а сама развернулась к панели, снова защёлкав по ней. — Да, я слушаю.