– Я велел всем взвеситься перед отправкой, – прорычал Клейбен. – Именно для такого случая. Итак, у кого какой вес?
– Я вешу восемьдесят два, – сказал Козодой.
– Семьдесят, – сказала Мария Сантьяго.
– Восемьдесят четыре, – сказал Икстапа. – Я стараюсь поддерживать форму.
– Я тоже. Восемьдесят один, – заметил Роблес. Эдвард сообщил, что он весит девяносто, а Зва – девяносто два. Хань явно весила гораздо меньше остальных. Ее отец, довольно крупный мужчина по меркам своего народа, утверждал, что весит семьдесят килограммов. Клейбен весил сто пять, Чен – сто двадцать, а Чо Дай, считая подобные вещи излишними, никогда не взвешивалась. Впрочем, на вид в ней было не больше шестидесяти килограммов.
– Не хочу сдаваться, когда мы так близко от цели, – сказал Козодой. – Второй попытки нам никто не даст. Мне очень жаль, но скиммерам не просто запрещено летать здесь, их сбивают. Послать гонца за дополнительными ремнями и ждать, пока они будут изготовлены, – слишком рискованная трата времени.
Но Сон прав. Подобное восхождение Мария совершила бы за два дня, а все остальные будут карабкаться не меньше недели, если не помрут по пути от инфаркта. Тем не менее Бут может поднять с собой Хань и, пожалуй, ее отца. Дав сильную перегрузку, можно взять Икстапу и Роблеса. Что случится, если мы перегрузим ремни, док?
Клейбен пожал плечами:
– Либо ты просто не взлетишь, что по крайней мере безопасно, либо ремень откажет в полете. В этом случае тебе гарантировано довольно долгое падение.
Козодой покачал головой:
– Да, это слишком рискованно…
– Подождите, подождите! – громко воскликнула Хань. – Ты не правильно рассуждаешь. Козодой! Нам вовсе не нужно летать парами, понимаешь?! Черт возьми – мы летаем на космических кораблях, сражаемся с Валами, крадем кольца – и не можем додуматься до такой простой вещи. Шестеро поднимаются – один спускается обратно с пятью ремнями. Следующие пять поднимаются – и затем один спускается вниз с запасным ремнем за последним оставшимся. И все!
Козодой надеялся, что и другие в этот момент почувствовали себя такими же дураками, как и он.
– Замечательно, – вздохнул он, – так и сделаем. Только придется еще совершить парочку лишних прогулок. Сначала один из нас должен подняться и выбрать подходящую площадку для приземления. И обязательно ниже вершины! Мы же не знаем, что там. Но если там есть защита, то она сконцентрирована именно на вершине. Лучше пройти немного пешком. Пойдем парами, в каждой из которых будет по представителю из обеих заинтересованных групп. Это вас удовлетворяет? Хорошо. Кто хочет пойти на разведку?
– Я, – отозвалась Мария Сантьяго. – Я уже несколько раз летала с этими ремнями и знаю горы.
– Ты можешь там и погибнуть, – озабоченно сказал Эдвард.
– Я – обитательница Матрайха. Не беспокойся обо мне. Лучше поплотнее закутайся в свои меха, чтобы не замерзнуть.
Мария сделала парочку пробных кругов. Клейбену удалось продублировать ремни и даже рассчитать некоторые их характеристики, но попытка модифицировать их оказалась неудачной. Поэтому ремни по-прежнему были настроены на условия Чанчука. Но тем не менее они работали, и Мария довольно быстро приобрела навыки управления ими на Земле.
Она осторожно поднималась, ожидая в любой момент внезапного выстрела. Ей все-таки было холодно, но не слишком. Оказавшись во вращающемся кольце облаков, она приземлилась, но отсюда невозможно было оценить расстояние до вершины. Поразмыслив, она пришла к выводу, что самое лучшее – организовать перевалочный пункт под облаками и ниже границы снегов. Если кто-то не сможет пройти оставшийся путь, значит, он этого не достоин.
До захода солнца оставалось совсем немного, и рисковать не имело смысла. Они разбили лагерь, установили приборы и стали практиковаться в полетах с ремнями.
Администраторы, и в особенности Чен, очень серьезно подошли к этому делу. У них не все получалось сразу, но угроза расстаться с кольцом в случае неудачи служила прекрасным стимулом для учебы.
Козодой по-прежнему не особенно доверял администраторам, но чувствовал, что они слишком испуганы этой чуждой им технологией, чтобы прямо сейчас идти на конфликт. Интуиция и опыт подсказывали ему, что, пока они не доберутся до интерфейса, сюрпризов не будет. Ни одному нормальному человеку не придет в голову избавляться от своих союзников до тех пор, пока он не узнает, с чем предстоит столкнуться.
– Помните, – предупредил Козодой новичков. – Не начинайте подниматься дальше, пока все пять колец снова не будут вместе. Иначе все может кончиться трагически. Кто знает, что ждет нас за этим облачным кольцом? Я поднимусь последним, – добавил он.
Они плотно позавтракали припасами, которые были в скиммере. По счастью, камбуз еще работал от аккумуляторов. Затем они сложили вещи и проверили все в последний раз. Солнце уже взошло, день обещал быть ясным, но вершина горы скрывалась за облачной пеленой.
Первый подъем прошел относительно гладко. Икс-тапа и Сон Хуа довольно неплохо научились управлять ремнями. Клейбен летел довольно неуклюже, но не отставал и явных ошибок не делал. Хань поднималась только благодаря подъемной силе. При этом Мария снизу поддерживала ее за ноги и направляла полет. Приземление получилось довольно грубым, но прошло благополучно.
Вторую группу постигла неудача.
– Если слепая беременная женщина и кровожадный дикарь, который приносит в жертву своим богам сердца, смогли это сделать, то у меня и подавно получится! – заявил Эдвард Норфолкский.
– Народ этого кровожадного дикаря изучал астрономию, математику и строил огромные города в то время, когда твои предки еще ловили в пещерах блох! – парировал Серджио Роблес. – Давай-ка лучше лети, хвастун!
Мария помогала Чо Дай; джанипурианка хорошо чувствовала технику, но тело ее было плохо приспособлено для такого устройства. Бутар Киломен отвернулась, и никто не смотрел в сторону двух администраторов, кроме Ласло Чена, который вдруг забеспокоился.
– О Господи! – воскликнул он. – Эдвард летит слишком быстро! Кажется, он не может затормозить!
Козодой и Зва схватились за полевые бинокли и с возрастающим страхом начали следить за Эдвардом. Он наконец понял свою ошибку, но после неудачной попытки изменить курс и уменьшить скорость запаниковал. Роблес, летевший вслед за Эдвардом, с опозданием заметил проблемы своего товарища и уже не мог ничем ему помочь. Эдварда швырнуло на горный склон. Полетный ремень расстегнулся и начал стремительно подниматься вверх в холодном горном воздухе, а Эдвард камнем полетел вниз, и скоро его стало невозможно увидеть даже в бинокль.
Козодой вздохнул:
– Ну что, Чен… Похоже, ты напрасно с нами связался. Теперь у тебя уже не хватает людей, чтобы своими силами ввести кольца в интерфейс.
Чен промолчал. Его всего трясло. Да и сам Козодой с трудом заставил свой голос не дрожать.
Только через полчаса Марии удалось догнать ремень и вернуть его обратно.
– Эдвард повел себя очень глупо, – с грустью констатировала она. – Он потерял голову, а Роблес, конечно, не мог видеть, что творится у него над головой. Помните об этом.
Чен побледнел, и Козодой не мог удержаться и не подколоть человека, который втянул его в это дело:
– Если у тебя кишка тонка, Чен, предлагаю тебе отдать кольцо Зва и подождать нас здесь. Чен тяжело сглотнул.
– Нет, я это сделаю.
И сделал, правда, несколько медленнее, чем остальные. Козодой летел вместе с ним, и нельзя сказать, что полет проходил успешно. Ему долго не удавалось научиться справляться с управлением и рассчитать силу ветра, которого на плато, где проходили тренировки, почти не ощущалось.
Хотя Козодой и недолюбливал Чена, но все равно беспокоился за этого старого толстяка не меньше, чем за себя самого: ведь у него было кольцо.
Приземление тоже оказалось не из приятных. Выступ, на который они нацелились, был довольно узок и занесен снегом. Чен приземлился достаточно точно, но поскользнулся, упал и едва не скатился вниз. Спасла его только страховочная веревка. Козодой не рассчитал скорость и тоже повис на склоне горы, злясь на самого себя. Выбравшись на выступ, он первые минуты был счастлив ощутить под ногами твердую опору, но потом это чувство исчезло, быстро уступив место холоду, и он позавидовал Клейбену и Чену, которые носили бороды.