Эта мысль поразила меня. Раньше роль была мне даже по душе. Что могло измениться, что мне расхотелось жить другой жизнью?
«Наверное, я просто устал... Завтра подумаю…».
Решив так, я было собрался попросить друзей отпустить меня спать. Но тут увидел впереди помост. А на него поднималась Марта.
- Нашлась! – Воскликнула Элиза и снова бросилась вперёд, проталкиваясь через толпу.
Я чувствовал себя куклой. Вот только моральных сил взять себя в руки не было. Хотелось просто упасть и не двигаться. Под ноги подвернулась кошка, и я едва не растянулся на земле, как и хотел. Сработал рефлекс – и я, перепрыгнув через затормозившее при виде меня животное, очутился возле сцены.
Там уже играла музыка, и Марта, подбежав к краю, протянула мне руки, приглашая на танец. Остальные танцоры – две пары бруталийцев и одна романцев – ждали. Взглянув на сияющее лицо принцессы, я почувствовал, что не смогу. Да и не хотелось. Жаль было только обидеть.
Я устало отвёл взгляд. И спустя миг увидел, как на сцену запрыгивает Тутти, как девочка тянет его к центру помоста. Мелькнула мысль: «он что, ещё и танцы разные знает?». Обидно не стало – я даже сам удивился своей реакции. Обычно я ревновал к Марте.
- Пойдём тоже? – Потянула меня к ступеням Элиза.
И только тут я заметил, что она сменила наряд. Купленные ранее простые рубашку и клетчатую юбку она заменила на где-то раздобытое красное в синюю клетку платье – тоже бруталийское.
- Я пас, - высвободив руку, я демонстративно присел, облокотившись о подпорки.
- Да ладно тебе!
- У меня энергия кончается, - вырвалась у меня ассоциация, и я тут же улыбнулся удачным словам.
- Ну тогда тебе надо подзарядиться, - понимающе покачала головой Элиза и куда-то убежала.
Я поднялся и посмотрел на сцену.
- О, а Тутти всё-таки не умеет танцевать кейли**, - пробормотал я, глядя, как Марта показывает шаману, что надо делать. – И чего вылез?
Однако, хотя парень и часто путал движения, его это не смущало – даже наоборот, он искренне веселился! А вот я бы не рискнул высунуться на публику неумёхой. Везло ему с такой непосредственностью.
Марте тоже было весело – она со смехом хватала Тутти за руку, когда его заносило не туда, снова показывала, радовалась успехам друга. Ни следа серьёзности и жестокости.
Я снова вспомнил, как заметил в ней перемену. Как она ранила стража границы – холодно, расчётливо. Только в нашей компании принцесса более-менее стала походить на ребёнка.
«Но ведь не может она всерьёз думать о свержении отца? Что же такого непоправимого случилось, что даже советник сбежал?».
Нужно было вернуться в Бруталию и разобраться. Но без магии в это сомнительное предприятие я бы не полез.
Вспомнив о находке шамана, которая поможет вернуть мне силу, я тут же сник, припомнив следом и разговор о том, почему магия пропала. Получалось, что мне нужно следить за собственными эмоциями, не отгонять от себя Феониллу.
«А что, если я просто хочу владеть магией и чувствовать, что чувствуется? Не хочу себя контролировать!».
Всё внутри взбунтовалось против такой несправедливости. Это что – мне магию ещё и заслужить нужно? Подарки (а ведь магия – это дар!) не заслуживают, их просто получают! Захотелось что-нибудь разбить. Верно поняв, что подпорку пинать на глазах у людей не рискну, я направился прочь от сцены.
Идея пришла прежде, чем на глаза попался силомер. Подбежав, я встал поближе к аттракциону с намерением следующим схватить молот. Очередей здесь не было, и имелся шанс стать следующим.
Но когда бруталиец, стоявший там, опробовал свою силу и обернулся, налетели ещё двое рослых парней, и один из них отвоевал себе молот. Второй парень оказался на земле, я отделался отдавленной ногой, а мужчина, набравший аж сто очков, вовремя выпустил инструмент, увернулся и гордо удалился прочь.
Во второй раз я уже действовал решительнее – заодно и пар немного выпустил. Противник получил синяк и молот, а мне осталось глотать пыль. Потом меня уделала бруталийка – больше потому, что я не особо сопротивлялся: всё-таки слабый пол. Заодно понял, что «слабый пол» - это тот, кто не может отнять молот. Девушка протянула руку, чтобы помочь подняться – но я проигнорировал это и встал сам.