Танцы перешли в экстатическую истерию. Теперь Стефани не сомневалась, только под действием наркотиков люди способны потерять здравый смысл и связь с окружающей действительностью. Одна из менад вдруг заорала во все горло, закружилась на одном месте и впилась зубами в плечо ближайшего танцора. Другая странно затрясла головой. Действо пугало не на шутку.
Откуда-то принесли грубо сколоченные ящики. Из них вынули змей и стали по цепочке передавать из рук в руки. Фани в ужасе ждала, когда очередь дойдет до нее.
«Что делать? Как бежать?»
Один из парней запустил пресмыкающееся себе под шлем, не замечая укуса в шею, стал дико подпрыгивать. Фани спрятала лицо в коленях. Ужас тошнотворным одеялом накрыл с головой.
— Желаешь иметь сердце льва — съешь льва; если хочешь быть хитрым — отведай змею; поедающие цыплят и зайцев становятся трусами, а любители свинины получат маленькие свиные глазки. — Ехидный голос главной жрицы вырвал из полубезумного мрака. Фани подняла на нее глаза. Посмотреть на беснующихся не рискнула. Что еще ждет впереди?
— Открой врата! Я не могу больше на это смотреть!
— Не время еще. На этом празднике — ты главное действующее лицо.
Что-то такое было в ее словах, что заставило содрогнуться. Фани похолодела. В мозгу билась навязчивая мысль:
«Дадут ли ей покинуть Элладу или…»
В кульминационный момент с деревянного навеса сбросили огромного питона. Фани подобралась, чувствуя потребность исчезнуть как можно быстрее. Безумная толпа кинулись на несчастное пресмыкающиеся и стала рвать на части. Зубами, руками. Размазывая кровь по телу и лицу. Над пустырем разнесся звериный вой. Они рычали, фырчали и алчно поедали куски сырого мяса.
Фани не видела этого, ее скрутило в рвотном позыве. Холодный пот заливал глаза.
Во главе, на возвышении стояла Олимпиада в развивающихся одеждах и криками, ритмичными гимнами подбадривала, питала дальнейшее сумасшествие. По-видимому, участники, переживали одновременно высшую экзальтацию и небывалое отвращение, благоговение и ужас, добро и зло, чистоту и осквернение.
Ни всплеска магии, ни открытых врат не чувствовалось вообще.
Фани распласталась на земле, не в силах шелохнуться. Разум не желал принимать действительность, а тело, впитав ядовитые пары от курильниц, отказывалось слушаться. Вдруг сильные руки оторвали ее от земли.
«Нет»
Губы беззвучно открывались и закрывались вновь. Ее уносили прочь. Мистерии с их жестокими традициями остались далеко позади. Шаги нежданного спасителя ускорились. Закинув девушку на плечо как мешок, мужчина перешел на бег, пока не остановился у шатра Александра. Ее бесцеремонно сбросили на подушки. Свет от лампад резанул по воспаленным глазам. Фани с минуту лежала неподвижным кулем. В голове до сих пор звенели литавры.
— Что с ней?
«Голос Неарха или кажется?»
— Надышалась благовоний. Сейчас оклемается.
«О… Это же тот злобный красавец. Неужели именно он меня спас? Вот чудеса»
— Тебя кто-нибудь видел, Гефестион?
«Александр?»
— В темноте, да под действием трав… Нет, меня никто не видел. Еле успел, они уже начали рвать животных.
— Раньше кидали детей. — Задумчиво сообщил Александр. — А так просто не позволяют никому упускать мясо жертвенного животного, прежде чем жрица не бросит кусок в священный огонь.
«Не хочу знать!»
— Думаю главной «жертвой» должна быть не змея.
— Согласен. Вырезали бы сердце и…
— Хватит! — Не своим голос взвизгнула Фани, закрывая уши руками. Ее трясло как при сильнейшей лихорадке. Неарх осторожно тронул ее за плечо и подал полный кубок разбавленного вина.
— Помнишь, ты интересовалась судьбой фиванки и ее отца? Я нашел и выкупил обоих. Надеюсь, заслужил один маленький поцелуй?
Фани перестала трястись и вытерла непроизвольно льющиеся слезы. Недоверчиво посмотрела на критянина, потом на остальных.
— Сейчас я тебя поцелую. — Вмешался Александр и сделал попытку схватить друга за шею.
— Или я. — Пригрозил Гефестион и показал кулак. Неарх пал духом и тоскливо пожал плечами.
— Вот так грубо обламывают высокие порывы души.