— Могу понять, потерять такой бриллиант! Ты же блондинка, жаль глаза не голубые, но все же оттенок похож на чистейший изумруд. Редкость!!!
Что можно ответить? Только ошарашено хлопать глазами!
— Только у меня денег нет…
— Никаких денег. Я принимаю плату только поцелуями!
Пришлось согласиться с местными тарифами, авансом чмокнув в лоб.
***
Небольшая прогулка показала, что ночь Фани провела в долине неподалеку от полноводной реки. Погода стояла жаркая, но влажность и стойкий запах тины портили все впечатление. Идти к счастью довелось недолго. Перед глазами раскинулся город, расположенный на семи холмах. Под ногами мощеная крапчатым пиперином улица. Невольно вспомнились вулканы мезозоя. Прошли арку. Архитектура поражала монументальностью, роскошной отделкой зданий, множеством украшений и стремлением к строгой симметрии. Вместо легких греческих колон — массивные стены и пилястры. С каждым шагом сердце тревожно сжималось, интуитивно поняла, куда забросила судьба-злодейка. Остановилась напротив базилики с тремя различными по высоте нефами. Последние сомнения исчезли, когда перед глазами открылось величественное строение — амфитеатр. Построенный с учетом природного склона для зрительских мест. Из-за внезапного головокружения, пришлось ухватиться за мальчишку-подпаска. Тот заулыбался и поспешил обнять за талию.
— Впечатляет, правда? Главная арена Великого Рима. Говорят, по окончанию постройки, чтобы не платить, строителей умертвили разными способами. Дважды в яблочко: деньги сэкономили и отдали богам кровавую жертву.
Стефани сухо сглотнула. Вот попала, так попала. На стенах сооружения яркой краской сияла надпись: «Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мертвых».
Судя по восторженным крикам, на арене разворачивалось грандиозное действо. Мальчишка притопывая от нетерпения и не слушая слабые протесты, потянул за плащ. Пробраться внутрь никто не препятствовал, похоже, наоборот — покинуть это место более проблематично. Очумевшие от жары и многочасового дежурства, солдаты проводили колоритную парочку скучающим взглядом. Пастушок пробормотал что-то себе под нос, но сквозь многоголосый гам Фани не разобрала. Вопросительно поднятые брови проигнорировал, махнул рукой и скрылся в неизвестном направлении. Снизила плечами. Работая локтями, наступив на пару ног и заслужив гневные окрики, пробилась вперед к каменным «поручням». Вид открывался прекрасный. Арена как на ладони. Крики, свист, скрежет железа о железо, оглушили, а стоило приглядеться — свет померк перед глазами.
Внизу, глотая столп красноватой пыли, сражались гладиаторы. Высокие, сильные мужчины бились не на жизнь, а насмерть. Только так можно понять кровавую муть в отчаянных глазах.
Несколько столетий назад, когда Рим только начал долголетнюю экспансию, обреченных пленников не убивали сразу, а заставляли с мечами в руках сражаться около свежевырытой могилы. К восторгу скучающих зрителей выживал сильнейший. Вот и сейчас отдавая должное памяти «погребальным играм», умелые воины яростно скрестили оружие. Один, коренастый, смуглый брюнет использовал два меча, отказавшись от шлема и щита. Одетый в короткую мягкую тунику, руки и ноги перебинтованы тугими повязками, на бедре — поножи. Второй облачен в чешуйчатый доспех, шлем с полями, без гребня. В руках сжимал круглый кавалерийский щит средних размеров. Лоснящиеся от пота тела покрывали глубокие ссадины и почти черные гематомы. Фани отвернулась.
Меж рядами сновали ланисты¹, судя по выкрикам, держали ставки. К одному из них подбежал знакомый подпасок. После яростного спора деньги перекочевали из рук в руки.
В первых двух рядах под ткаными тентами восседали сливки общества. Рабы разносили меж ними яства и напитки. Толстяк в ярко-красном плаще, забавляясь, бросил огрызком прямо на арену театра. Мгновение промедления стало решающим. Замешкавшийся воин с хриплым стоном упал лицом вниз. Порыв ветра донес сладковатый запах растекающейся крови; он въедался под кожу, кружил голову, вызывая тошноту. Человеческое ожесточение злонамеренно преследует сквозь время и пространство. Или это проклятие Черной дюжины? Восторженные крики зрителей слились в один навязчивый гул. Перед глазами поплыло.