Еще один скрежет, Фани с ужасом поняла, что плита сейчас вернется на место. В лучшем случае ей отрежет руки, а в худшем… Инстинкты взвыли: нельзя падать в неизвестность. Тело отреагировала само. Прыжок в черную пустоту. Последнее, что видела торжествующую улыбку на лице вражины.
Фани падала и падала, чувствуя себя Алисой в кроличьей норе. Как вдруг острые камни вонзились в плечо. Жалящая боль полоснула по нервам. Защищая голову, похоже, сломала руку. Беспамятство навалилось удушающим черным покрывалом. Но продлилось недолго…
Откуда-то сверху обрушился столп воды. Ледяные капли заливали рот и нос. От неожиданности захлебнулась и отчаянно закашлялась. Мгновение позже поняла: плеснули из широкого деревянного ведра.
Плечо болезненно пульсировало, кружилась голова, а во рту поселился кисло-горький привкус крови и желчи. Затхло и холодно. Фани с трудом держала глаза открытыми, виски простреливали спазматические боли. Прошло несколько минут, прежде чем осознала себя в весьма затруднительном положении.
Обнаженная спина касается холодных камней, вдоль позвоночника, пробежало какое-то крупное насекомое, заставив содрогнуться от ужаса и отвращения. Кисти закованы в тяжелые кандалы. Наручники приспособлены к неописуемому агрегату, смутно напоминающему дыбу. Похожую конструкцию видела в итальянском музее. Так в Древнем Риме наказывали нерадивых рабов. Пребывание в неведомом подземелье вызвало острый приступ уныния.
Измученное тело провисло на руках, разрывая кожу на запястьях. Пальцы ног едва касались пола. Несмотря на малый вес, мышцы свело от напряжения, а суставы отозвались отстрой болью. Рядом послышалось движение. Мозолистые палицы грубо схватили за подбородок. От резкой вспышки боли потемнело в глазах, едва вновь не потеряла сознание.
— Очнулась?
«Спорное утверждение»
С пересохших губ сорвался слабый стон. Перед глазами то расплывался, то вновь становился четким грузный мужчина, одетый в странный колпак и кожаный фартук. Еще один столп воды немного остудил голову, упорядочил мысли.
— Что происходит? Отпустите меня немедленно! Как вы смеете? — Жалобно просипела пленница. На большее сил не оставалось.
Похоже, такие речи собеседнику случалось слышать и раньше. Мужчина презрительно хмыкнул.
— Дайте воды.
— Мало было?
Мужчина зачерпнул ведром из толстой бочки и с удовольствием перевернул над головой. Капли смешались со слезами. В пересохшее горло попало немного прозрачной «росы». Фани облизнулась, в тщетной попытке унять усиливающуюся жажду.
— У меня влиятельные друзья. — В конце проникновенной речи связки подвели.
— О, нужные связи не помешают блистать на сцене театра. Зрители будут в восторге.
— Каком еще театре?
Блондинка непонимающе прищурила глаза. Искусство в Древнем Риме не носило такого сакраментально значения, как в Древней Греции. Монументальные сооружения сменили деревянные подмостки, трагедия и комедия уступили, пантомиме, балету и жанровым сценкам, где хор не вмешивался в действие. А лицедеями чаще всего становились вольноотпущенные рабы. Глядя на вселенское непонимание, написанное большими буквами на лице девушки, незнакомый враг хмыкнул и с видимым удовольствием разъяснил:
— Завтра планируют разыграть сцену «смерть весталки». Как думаешь, громко будешь кричать, когда железные шипы под хохот толпы вонзятся в твою нежную кожу?
— По-моему у нас разные представления о прекрасном!
— Публика жаждет зрелищ. А смерть легенды завораживает.
— Какая смерть? — Фани судорожно сглотнула, пытаясь унять подступающую панику. В висках застучало сильнее прежнего, по спине покатился холодный пот.
— На пороге царствия Оркуса¹ побудешь жрицей Весты. Мечта многих. Знаешь, как это будет?
В расширенных зрачках мелькнул садистский азарт. Если б не узы, Фани бежала бы от этого сумасшедшего сломя голову, позабыв о собственных боевых навыках. Пора подумать о спасении.
«Подошел бы ты поближе, красавчик»
— Нет. Я родом из других мест. — Чертово насекомое вернулось той же дорогой.