Медленно сползла с кровати, и не глядя на парня, стала натягивать грязные и потрепанные вещи. Видел бы маэстро, как бесславно погибли лучшие экземпляры последней коллекции. Оглянулась. На журнальном столике пылись давнишние проспекты и пожелтевшие газеты. Нашелся и огрызок карандаша — видимо позабыли прежние постояльцы. На одной из газет, под заголовком, криво нацарапала фамилию и телефон попечителя.
— Этот человек уладит все возникшие вопросы.
— Все? — Тонкая брось красиво изогнулась.
— Финансовые. Отдельная просьба: опустить детали сегодняшнего инцидента — моя репутация не должна пострадать. — Изобразила чопорную мину а ля «миссис Лоудсон в неодобрении».
— От твоей репутации и так мало что осталось.
— Прости, но не собираюсь это слушать.
Холодно бросила она и пошла к двери. Парень продолжал невозмутимо курить. Пытался выдуть кольца и совершенно не реагировал на сцену. Через мгновение Фани поняла почему. Дверь заперта, а ключи с номерком таинственно исчезли с поля зрения. Но когда нас останавливали трудности? Презрительно фыркнув, подошла к окну и решительно потянула за раму. Противно скрипнула фурнитура. Уверенно перекинув ногу через подоконник, девушка приготовилась спрыгнуть вниз. Благо высота позволяла при должной ловкости не поломать руки—ноги. Рывок за шиворот и знакомый трест многострадальной туники ввернули в пучину «дежавю».
— Раздражаешь.
— Ты меня тоже. Отпусти. — Для пущей убедительности ощутимо полоснула острыми ноготочками по запястью. В ту же секунду грохнулась на пятую точку и возмущенно вскрикнула. — Неандерталец!
— Самоубийца. — Индифферентность противника сбивала с толку. Парень равнодушно осмотрел кровоточащие ссадины и натянул рукав до середины ладони.
— Не льсти себе — не так уж ты и крут. — Проворчала девушка. Псих. Словно сошел с одноименной картины Альфреда Хичкока. И мотель подходящий. Осталось для антуража найти заплесневевший труп мамочки.
С трудом собрала конечности в кучу и, пошатываясь, встала. Ссадины на коленях вновь увлажнились и отчаянно болели. Все же полет под железнодорожным переездом не прошел бесследно. Кусая губы, чтобы не застонать, побрела в ванную — промыть боевые ранения. Ко всем люксам только заражения крови не хватало.
— То, что ты без царя в голове сразу заметил, но что мозг в твоем организме только спинной — сюрприз.
Ее не оставили в покое. Парень ничтоже сумняшеся пошел следом и протянул пузырек с анестетиком.
— Хам, мерзавец, фетишист! — Не осталась в долгу девушка, щедро поливая колени остро пахнущей жидкостью.
— Почему фетишист? — В холодном голосе проскользнул легкий интерес.
— Спинным мозгом чувствую! — Рявкнула в ответ.
— Насекомое!
— Извращенец.
— Согласен.
— Почему это? — Удивление победило бурлящее раздражение. Присел у ног и осторожно наклеил пластырь.
— Кто еще позариться на такое чучело?
— Скотина!
— Нет, скотина тоже не соблазниться. Только извращенец.
— Очень смешно.
Девушка обижено повернулась к зеркалу. Да уж, чучело — мягко сказано. Огородное пугало будет ближе. И это первая красавица Красной дюжины!
— Выйди.
— А волшебное слово?
— Быстро!
— Пять минут. У меня большие планы на ночь.
— Не смею задерживать. — Вытолкнула за плечи из ванны и щелкнула замком. Хиленькая преграда, но хоть психологически будет легче.
Водные процедуры закончились так же быстро, как и горячая вода. Девушка радовала свежестью и красотой, хоть запах дешевого мыла заставил поморщиться. Завернувшись в широкое полотенце, осторожно выглянула в комнату. Парень сидел на краю стола, вытянув длинные ноги. Красивые пальцы пианиста непроизвольно выстукивали на полированной поверхности незамысловатый мотивчик.
— Как тебя зовут, терминатор?
— Фи… — Легкая заминка. — Фие.
— Подходит тебе.