— Будет убиваться! Деваха дурного рода. Вместе с папашей знатно дурили головы людям: обещали вызволить от болезней и крыс, да только еще большей беды наделали. В прошлом году по ту сторону Рейна мор был великий, так они советовали пить «радужную» воду из соседнего болота. Мало кто выжил после такого лечения. В этот раз детей увели.
— И утопили в болоте? — Фани вспомнила проклятия убийц и содрогнулась. Неужто встала не на ту сторону? Может, помогала не жертве, а изуверу? Тогда незнакомку настигла справедливая кара. Или же принцип неизменности истории. Блондинка поежилась и нервно оглянулась на осыпавшийся край. Песок, глина и щебень недобро ощерились, точно злорадствуя и насмехаясь. Фани сухо сглотнула. Никакая сила не заставит ее глянуть вниз.
«Хотя если жива и нужна медицинская помощь…»
Аттила осторожно приблизился к краю и вытянул шею.
— В лепешку. — С мрачным удовлетворением объявил он. — Внизу острые камни. Заброшенные римские каменоломни. Ни шанса на спасение.
— Отойди. Край осыпается. — Голос звучал как надтреснутый хрусталь. Черные глаза встревожено посмотрели на поникшую блондинку.
— Все смертны. Кто раньше, кто позже — все там будем.
Однако великий воин совершенно не умел утешать. Фани побледнела под слоем грязи. Голова закружилась, а во рту появился привкус желчи.
«Все же что нас не убивает, делает нас сильнее»
После всего пережитого мировоззрение изменилось кардинально, будто повзрослела на десятки лет. Эти сцены еще долго будут преследовать в кошмарах. Пока же стоит затолкнуть воспоминания в самый дальний уголок сознания.
— Ты так и не объяснил, куда пропали дети. Их убили?
— Не думаю. Скорее всего, продали в рабство. Так теперь многие на горшочек масла зарабатывают. Не знала что ли?
«Хм… про рабство я знаю все, про людскую доброту — значительно меньше»
— Зачем же ты их спасал? Пусть бы казнили по справедливости. — В человеколюбие верилось слабо. Злая усмешка подтвердила зародившиеся подозрения.
— Глупости говоришь. Не за людей сражался, за знания. Их семья Хранители древнего артефакта. Давно искал.
— Семью или артефакт?
— Обоих. Еще в детстве слышал истории про скифский меч. По легенде реликт обладает живой душой и тот, кто ним владеет, никогда не будет знать поражения в бою. То, что надо мне и моим людям. В неспокойное время живем. Пойдем.
Подхватил, будто матерчатую куклу и поволок по едва заметной тропинке назад в селение. Ноги подгибались и если б не сильная рука, Фани рухнула бы на итак изрядно сбитые колени. Кто знает, были ли бы силы подняться вновь? Только теперь обратила внимание на внешность дикого воина. Неопрятная борода канула в лету. Бледная кожа на упрямом подбородке, впалые щеки, но неукротимый огонь в глазах. Аттила оказался вполне симпатичным и молодым. А сразу и не скажешь.
«Как же редко мужчинам идет борода»
Дорога назад показалась в разы длиннее — сказывалось переутомление. Бесконечные овраги сменялись непроходимой чащей: кусты ежевики обнимали старые деревья, занимали все свободное пространство. Фани спотыкалась, падала, но сильная рука воина упорно подталкивала вперед.
На горизонте праздничной иллюминацией зажглась заря. Золотые, красные, сиреневые, лазурные всполохи прошили черноту умирающей ночи. Первые солнечные лучи вышивали на небе сказочный рисунок. Фани залюбовалась первозданной красой. Улыбка тронула губы, глаза-изумруды засверкали. Девушка высвободила руку и легко сбежала по склону вниз.
Вначале появился запах.
Острый, тяжелый, непередаваемо омерзительный. Такой ни с чем не спутаешь. Дух пролитой, мертвой крови. Еще не до конца проснувшееся солнце робко осветило печальную картину. Лесная прогалина вытоптана, взрыта мечами, усеяна трупами. Над ними роились мухи. Фани почудились жалобные стоны, но то было фантомным впечатлением. Черные очертание изломленных тел и дрожащая тишина.
— Чего замерла?
— Но… — Блондинка попятилась. Сколько еще крови предстоит узреть на пути становления? — Как же…
— А, эти. — Аттила почесал затылок, задумчиво оценивая фронт работы. — Сейчас быстренько землей засыплем.
«Все же что-то человеческое у него есть»