Но оклемалась быстро и получила один плюс и один минус.
Плюс: приехала хозяйка точки и быстро выяснила, что работала на разгрузке только я — ну, на пару с водителем. После чего она несколько раз без предупреждения заглядывала к нам, когда её не ждали, обнаружила, что и с покупателем работаю только я, и в конце концов пропесочила племяшку до слёз и истерики. Теперь все водители должны были докладывать мадам, кто разгружает машину. Это первое. Второе — хозяйка пообещала поставить в магазинчике видеокамеру, по которой будет лично следить, за что получает деньги разлюбезная племяшка. И, если что, в магазине будет оставлен только один выгодный во всех отношениях продавец. И самое главное!! Она теперь платила мне как равноправному продавцу!
От хозяйки я всегда была в немом восторге: Регина Романовна и в простеньком на вид брючном костюмчике (простенький — не значит дешёвенький, естественно) выглядела Снежной Королевой, а уж когда она разобралась с Аделией, я начала уважать её. Нравятся мне по-настоящему деловые люди, которые смотрят на работу и которым родство не указ.
И — минус от моего пыльного мешка. После работы в тот же вечер вышла на улицу ещё засветло — май месяц. Прошла вниз, к остановке, завернула за угол, решая, зайти ли в аптеку за витаминами, нет ли, и остолбенела на месте. Навстречу мне шёл солидный тип с головой… Когда он прошёл мимо я долго вспоминала, чья ушастая, небрито-поросячья голова могла так долго сужаться к живо и брезгливо принюхивающемуся ноздрястому носищу и чьи беспокойные глазки могли так яростно сверлить всё на своём пути. Нет, я, как и многие, слышала такое выражение, как «горят глаза». Но чтобы так… Глазки этого жутика и правда горели каким-то грязным жёлтым огнём… Вспоминала потом и всё пыталась успокоить (и не могла!) свои трясущиеся от пережитого руки!
В общем, я не выдержала и помчалась следом за этим солидным дяденькой, а потом и вовсе обогнала (заметила, что шёл к перекрёстку), чтобы снова пойти навстречу. Второй взгляд осмелилась бросить на него только мельком, да и смотрела не в глаза… Головы гиены я больше не увидела. Был безликий солидный тип, который торопился в контору юристов. Та находилась через перекрёсток, в третьем доме вверх по улице на той стороне дороги.
А потом были ещё встречи, и я с трудом удерживалась, чтобы не шарахаться от тех, кого разглядела в обычных на вид людях, а то и от тех, кто злобно зыркал на меня той гнилой желтизной. Не часто те встречи были. Порой я не видела этих зверюг неделями. И слава Богу… А порой они появлялись по пять-шесть дней подряд. Точней, не появлялись. Я их замечала. И чем больше я узнавала этих странных людей, тем больше улавливала собственную особенность: если я встречала человека-гиену, я могла, если хотела, «убрать» башку-ужастик и видеть нормальную, человеческую голову. Со временем я научилась переключать собственное видение и более или менее успокоилась. Хотя при встрече с ними вздрагивать от неожиданности продолжала.
Прошло ещё время, и я привыкла думать о таких людях и о себе так: у меня после сотрясения мозга появилось свойство видеть основные особенности человеческого характера. Ну, говорят, например, так: «ах ты собака!» или «свинья, ты и есть свинья!» А если это на самом деле так? И я просто-напросто так образно вижу внутреннюю сущность отдельных людей? Или людей отдельной категории?.. Правда, вопросом, почему вижу именно людей категории «гиены», тоже задавалась. Но на это ответить трудно. Гиены — по своей природе падальщики. Правда, у них есть ещё одна особенность, так что… Может, эти люди из тех, кто налетает на беспомощных и беззащитных? И всё же странно во всём этом только одно: почему же я вижу только гиен? Или остальные характеры мне, треснутой свалившимся мешком по голове, недоступны?
Правда, долго я так не думала. Больше старалась тренироваться, чтобы ужастиков вместо обычной головы не видеть и не шарахаться. И дотренировалась.
В тот вечер я в кладовке перебирала мешки с пряжей, оттаскивая пакеты с шерстью и мохером на дальние полки. Май заканчивался, и тёплую пряжу спрашивали всё меньше. Хватало и того, что оставалось пока на полках.
— Лидка! — зашипела Аделия, всунувшись в кладовку. — С этими сама разговаривай! Там дамочка с телохранителями!
Благо что беспорядок в кладовке оставался (Аделия привычно воротила нос от мало-мальской работы и берегла свои пухлые ручки) не на глазах покупателей, я немедленно бросила мешки и пакеты и поспешила в магазин.