Это было неуловимое время восторгов: только под утро я явился на пароход, но не выжатый словно лимон, а воодушевленный, подобно блудливому мартовскому коту… Странно, но у трапа, рядом с небольшим таксомотором, меня ждала несравненная Беата Хорст. Женское сердце чудом успело разгадать на большом расстоянии случившуюся "интригу", и быстролетящий аэроплан перенес мою любимую в Швецию. Внешне Беата была даже по-прежнему улыбчива, но поздоровалась со мной моя драгоценная почему-то смачной пощечиной!.. Для человека, привыкшего еще в юности получать хороший мордобой на ринге, да на борцовском ковре, такое приветствие было лишь трогательным посвящением в рыцари дамского сердца. Я нашелся сразу – военное воспитание помогло: я встал перед Беатрис (так я называл ее в торжественные минуты, требующие возвышенного слога) на одно колено, склонил повинную голову и припал губами к ее правому бедру, словно к краю родного полкового знамени.
Бьющую руку я не стал отяжелять поцелуем, чтобы у Беаты оставалась возможность еще и еще раз засвидетельствовать пощечиной свое небезразличное отношение к моей персоне. Мой лоб уже требовательно елозил по скользяще-хрустящему волосистому покрову знакомых мест на теле Беаты – ткань и в этом случае не усмиряла мои желания. По трепету musсulus quadriceps femoris моей женщины я понял, что до общего прощения рукой подать, а потому плавно сместил губы еще немного правее и теперь уже вполне по-хозяйски зарылся в створ между обоими бедрами в эпицентр очага вселенского волнения. Сердце Беат дрогнуло – я четко уловил тот импульс взаимного желания, летящий от подкорки, но маскируемый корой головного мозга, перегруженной всякими условностями… Такси уже можно отпускать решил я совершенно правильно и расплатился с водителем за ожидание…
Дальнейшие разговоры на пирсе были только маленьким и малозначащим театром под открытым небом: вся наша команда, вывалив на верхнюю палубу, могла наблюдать, как правильно нужно "ковать победу" – вырывать ее у слегка сопротивляющейся женщины. Через пять минут мы с Беат поднялись по трапу на судно – даже дневальный, из-за природной деликатности, слинял куда-то вглубь надстройки, никто не попадался нам на торжественном пути, не вмешивался в наше тихое почти семейное счастье. Даже всеядные и любопытные буфетчицы были спрятаны в дальних каютах. Я впервые ввел мою любимую в госпитальную каюту. И Беат, поплакав и посовестив меня немного, видимо, окончательно испугавшись хищного вида рентгеновского аппарата и зубоврачебного кресла с клюкой высокооборотной бормашины, отдалась мне, смирясь с неотвратимой логикой жизни: "мужчина – это животное, и его нельзя оставлять без присмотра ни на минуту!" Именно так она и выразилась, решительно рванув застежку на юбке и перешагнув затем через упавшую на пол ткань… По-немецки это звучало решительно, а потому великолепно…
Мои воспоминания прервал голос Владимира – видимо, что-то я уже начал озвучивать, плохо себя контролируя от переизбытка чувств:
Учтите, Александр Георгиевич, что вы долго – вольно или невольно – манифестировали особое тяготение к тайному миру. Потому-то вас все время пытались поймать на крючок темные силы. В Роттердаме вас плотно страховала Хорст, а в Гетеборге вы понеслись на вольных парусах, но опять-таки именно Хорст вовремя выволокла вас из пекла.
Получается так, – выразил я желанную мысль вслух, – что Беат спасала меня от несчастий, ведомая чувством?..
Полагаю, что без личной заинтересованности ваша страховка не обходилась. – продолжил свою мысль Владимир. – Но нельзя исключить и явную "прибыльность" вашей игры. Вы как бы приманивали заинтересованных людей, выводили их на некоторое откровение. Те, кто работал с Хорст в одном тандеме, обязательно засекли вашу "цаплю" и, полагаю, проследили все ее последующие контакты.
А откуда это известно? – был мой наивный вопрос.
Все дело в том, что "Интерпол" и местная полиция начала массированный разгром всей сети транспортировки наркотиков именно с Гетеборга и далее – в Роттердаме, Гамбурге, Южной Америки.
А я тут причем?
Вы-то как раз, по мнению пострадавшей стороны, и явились главным фигурантом – вас наградили несвойственными вам в действительности функциями. Скоро они рассчитались с Хорст, а теперь ведут охоту на вас.
Спорить с Владимиром было бесполезно, но на этот раз он дал мне повод к глубоким размышлениям, и я замкнулся глубоко в себе, продолжая пласт за пластом ворошить память…
Наша стрелковая подготовка длилась две недели: правая рука у меня и Олега окрепла настолько, что в упор мы могли точно попасть, скажем, в тушу слона, за попадание во все другие объекты я не ручаюсь. Наше "сопровождение" трудилось отдельно и, видимо, добилось лучших результатов. Я понял только одно, что "убийство" – это сложнейшая профессия!.. "Восстань, Боже, суди землю; ибо Ты наследуешь все народы" (Псалом 81: 8).
Домой на Гороховую нас с Олегом привезли под конвоем, да и мы оба были вооружены теперь до зубов: у Олега "Макаров", у меня "ТТ". В дороге, при мягком покачивании автомобиля Олег дремал, даже изредка похрапывал, а я, прикрыв глаза, размышлял о многом. Во-первых, занозился досужий вопрос: "Почему, собственно говоря, любая моя мысль ищет библейской или глубоко исторической метафоры – разве я уж столь набожен, увлечен историей?" Сам себе отвечая, я заявлял категорически: "Конечно, нет!" Так в чем же здесь дело?..
А все дело сводилось к элементарному: мои занятия наукой отложили отпечаток на алгоритмах даже бытового мышления. Я, не замечая того, искал обобщающую, можно сказать, универсальную логику, подчиняющую мысли и действия всех существ, живущих на земле. Истинной культуры религиозной у меня, естественно, не было, ибо она воспитывается с раннего детства, если угодно, вливается в тебя с молоком верующей матери. Религиозный календарь – это память о святых, о достойных людях. Ребенок тянет ручку не к портрету убийцы Владимира Ульянова или Феликса Дзержинского, а к Святой Иконе и задает вопрос: "Это кто, мама?" И ему самый дорогой и любимый человек – мать отвечает: "Это Всевышний, Господь Бог – самый правильный и праведный!" Вот откуда начинается религиозная культура и дальнейшее цивилизованное поведение и ребенка и взрослого человека. Такой процесс никогда не стоит прерывать, иначе получишь то, что мы и получили в нашей большевистско-безбожной стране. Растоптали веру и культуру, наиболее адаптивную к славянской биологии и психологии, и получили скопище бандитов-беспредельщиков! Это настолько очевидно, что нынешним руководителям приходится втирать очки мировому сообществу: с великим трудом доказывать, что мы страна "с рыночной экономикой". А дело вовсе не в "рынке", а в душевном "базаре", сформированном у жителей нашей страны за семьдесят лет верховенства "кроваво-красной идеи". Так и получается: "За что боролись – на то и напоролись!"
С историческими аналогиями все несколько проще: история – это более приближенный к бытовому поведению человека опыт. Для его понимания не требуется большой мудрости, надо просто не быть лентяем – заглядывай в прошлое и наматывать на ус верные выводы!.. Здесь главное суметь понять: все уже было на этом свете, ничего нового не изобретешь. Если в чем-то забылся, отошел от десяти Божьих заповедей, то обязательно вляпаешься в говно, или того хуже, свернешь себе шею!
А далее, на более приземленной ступени, следует опыт жизни, иначе говоря, речь идет о том, что ты имел возможность наблюдать в собственной практике или на примере людей твоего поколения. Здесь тоже, как не крути, необходимо руководствоваться Божьими заповедями, да справедливым Законом страны. Вот и выстраивается, как говорится, стройное "дерево цели"…
Я почему-то взял за правило приводить третью Мишну из еврейского "Авота". Ракой вот я интернациональный человек: для меня главное не национальность, как таковая, а здравый смысл, интеллектуальная ценность, вытекающая из поведения того или иного народа. "Мир держится на трех основах: Торе, служению Богу, благодеяниях". Не ручаюсь за дословность перевода, но суть заключается в следующем: Тора учит неукоснительно следовать Закону, служить Богу означает выполнять Заповедей, а благодеяния – конечно, лучше, чем греховное поведение: корысть, алчность, подлость, воровство, убийство и тому подобное.