Конечно, последний вопрос был элементарной проверкой, я это сразу же понял. Просто профессия заставляла Владимира постоянно "проверяться". Так, на всякий случай, он задал простенький вопрос, чтобы проверить нашу с Олегом реакцию: а вдруг мы ночью успели что-либо натворить во внешнем мире…
– Фамилию тот самодовольный неуч имел странную для Питера, как этноса в большей степени северного народа, чем южан. Шкуряк – звали того олуха и дармоеда. Только чего ради, Владимир, ты решил поговорить о навозе?
– Дело в том, что его сегодня ночью шлепнули. – ответил Владимир, даже не поведя бровью. Все было бы ничего – у каждого своя судьба – но ваши доброжелатели из 127 отделения милиции активизировались. Они помнят, Александр Георгиевич, о вашей причастности к работе того фонда. Известны им некоторые трения, доходившие даже до судебных разбирательств с администрацией. Вот ослы в милицейской форме и решили вывести "вектор заинтересованности" криминального исхода на вас. Им кажется, что необходимо изучить вашу возможную сопричастность к этой истории… Теперь они будут вас активно искать. Обнаружив – тщательно допросят…
Володя впился в меня взглядом, боковым же зрением фиксировал и реакции Олега. Нет он не подозревал меня в "заказе" или "исполнении" мокрого дела. Просто ему была интересна моя чисто человеческая реакции на неординарные события. А я не спешил с ответом, у меня вдруг прорезалось чисто медицинское любопытство на сей случай. Я стал испытывать даже некоторый исследовательский "кайф". Во мне поднял голос патологоанатом, вынужденный в молодые годы еще и совмещать по части судебной медицины.
Я, не обращая на друзей внимание, молча, прикидывал ситуацию: что может тянуться за этим провинциальным говнюком, осчастлививши Санкт-Петербург своим приездом из занюханного поселка Михайловское Волгоградской области? Вот так всегда: в нужный момент всплывает частная информация – вспомнил "родословное поместье" Шкуряка.
Затем память принялась выдавать на гора и другую информацию. Ну, пусть у него были учредительные права на 25% в маленькой фирме, действующей, естественно, под каким-то громким названием. Что-то еще "сопливое" таилось под крышей маленького "Общественного Института". Что могут понимать в тех проблемах явные недоучки и недоноски. Так, стригла компания Шкуряка "по легкому" немного деньжат, но за это только хвалить нужно. У нас же капитализм теперь в стране, значит предприимчивость должна поощряться. Флаг в руки и перо в жопу этим дельцам. Конечно, наибольшую часть прибыли Шкуряк мог извлекать только из дел фонда. И механизм таких "личных прибылей" вполне понятен даже весьма наивному человеку – школьнику, к примеру, старшего класса. Иначе как бы он так быстро выбрался в шикарную квартиру на Московском проспекте из Гатчины. Так бы и гнил в живопырке по улице Константинова дом 5.
Тут уж, если и копать, то скорее под главного бухгалтера всех тех "воздушных фирм". Загадочная личность – Альмира Мокревна Алексос. Надо же придумать такие "позывные": что уж она "отсасывала" и у кого, самое-то главное?
Однако у нас капитализм – так что и "отсасывать женщина может все, что душе угодно. Флаг ей в руки, слава ей за предприимчивость, работоспособность, всеядность!.. Короче, куда ни кинь взгляд – везде одни герои капиталистического фронта.
Значит "непруха" для Шкуряка явилась из другого угла… Какого? Страшно захотелось узнать эти тайны, но для того мне, как бывшему патологоанатому и по совместительству судебно-медицинскому эксперту, ужасно захотелось взглянуть на труп… Я почувствовал непреодолимое профессиональное влечение к "деталям", к "подробностям" состояния загнивающего организма представителя капитализма…
Я понимал, что могу выглядеть странным и даже не вполне нормальным человеком. Но даже для себя я уже составил основательный и детальный протокол патологоанатомического вскрытия и очень сокрушался, что не удастся лично проверить правильность наметок. Не будет у меня возможности сравнить предположение с реальностью… А жаль…
– Володя, скажи откровенно, – начал я со скромного вопроса, – а как можно сделать так, чтобы поучаствовать в судебно-медицинской экспертизе?
У Владимира, видимо, давно сложилось правило "ничему и никогда не удивляться". Он спокойно ответил мне:
– Дело за малым, Александр Георгиевич, вам необходимо прямо сейчас явиться в 127 отделение и заявить о таком своем желании. Надо тогда прихватить с собой и Олега Верещагина – там-то мечтают изловить вас обоих. Для них ваш интерес будет выглядеть, как "следственный эксперимент"…
Я повернул бесстыжее лицо к своему другу: надо было проверить степень его любопытства. Но он практически полностью выпал из "кильватерной колонны". Мой эсминец плыл сам по себе, а его прогулочная яхты "рыскала" на боковых галсах… По-моему, Олег думал о чем-то своем, сугубо личном, может быть, даже интимным. Требовалось вернуть друга на грешную землю.
– Олежек, очнись, – начал я тормошить его за шкирку, – у нас появилась реальная возможность проверить на личном опыте качество современного российского масонства, вторгшегося в работу правоохранительных органов. Неужели ты откажешься явиться вместе со мной к этим остолопам из 127 отделения милиции. Кстати, их сейчас трясет московская комиссия и мы великолепно впишемся в махину "отмеченных недостатков". Не будем же мы прятаться от родной милиции всю оставшуюся жизнь. Лучше, по моему разумению, помочь и комиссии быстрее закрутить новое дело?..
Олег не возражал, но ему больно и обидно было расставаться с Воскресенской, так прочно, хотя и неожиданно, вписавшейся в его жизнь…
Позвали обоих женщин – мою Ирину Яковлевну и его Ладу Борисовну: всем мужским скопом стали долго и нудно объяснять. Старались заложить в женские черепные коробки программу новых обязанностей: готовить и отправлять нам передачи в КПЗ. Что ни говори, но для русской женщины это тоже почетное и романтическое занятие, к которому приучили население большевики. Лада и Ирина с трудом верили нашей логике и, тем более, словам. А когда поняли, что новые события грядут неотвратимо, то завыли, как две простые деревенские бабы. Оказывается, все женщины в некоторой части устроены абсолютно одинаково – все они явные язычницы…
И тут вспомнилось из Откровений Иоанна (2: 26-28) замечательные слова: "Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками, и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего; и дам ему звезду утреннюю".
Глава третья
Складная версия – это еще не повод для обвинения
Пытаясь проникнуть в идеологию, так называемой, мировой закулисы, невольно сталкиваешься с гипотезами, слишком передержанными в соусе махровой предвзятости относительно деятельности "тайных иудейских организаций" и "масонских лож". Что это: мракобесие националистов, заурядная глупость или сущая правда и неотвержимая реальность?.. Хотим мы этого или нет, но наша "национальная идея", да, пожалуй, и богатый мировой опыт, порой доводят мускульные импульсы до безобразия. Мы начинаем "казнить", опираясь на злосчастный национальный признак, совершенно исключая оценку всех остальных личностных признаков соседей, сограждан. Между тем не национальность, конечно, делает человека плохим или хорошим, достойным доверия или недостойным, а только его интеллект, моральные, интеллектуальные качества, склонность к типичному поведение. Но мы в "крутые времена" забываем об этом и принимаемся размахивать кулаками: крушим евреев, хохлов, татар, чукчи, людей, спустившихся с гор…
Я часто задумывался над этой особенностью человеческого бытия и находил неожиданные контрмысли, занятные идеи. Почему, например, так болезненно воспринимают некоторые наши соотечественники, считая это страшным оскорблением, когда в их присутствии произносится привычное, вполне ходовое – "жид", "хохол"? Отчего же я отвечаю только улыбкой на попытку оскорбить меня броским – "кацап"? Да просто я, исповедую принцип Ивана Бунина: "Обижаются и мстят только лакеи". Но мне понятно, что, например, русские сами виноваты в том, что их национальной чертой считают разгильдяйство, халатность, тягу к спиртному, сиротливую глупость. Так стоит ли обижаться, куда продуктивнее – попробовать изжить такие качества. Как не крути, но у "жидов" и "хохлов", у "кацапов" имеется в запасе "воз и маленькая тележка" сугубо национальных черт характера, и только эти качества вызывают встречную агрессию у других соотечественников. Так примени же строгий контроль только к себе самому, а не к тому, кто замечает твои недостатки, маркируя их "национальной окраской"…