- А ведь наша Волга, сударыня, лучше Рейна, - сказал он.
- Чем же? - спросила его Сусанна Николаевна.
- У нас все церкви и монастыри проезжаешь, а тут ни одного креста не видать.
- Но в Кельне разве тебе не понравился собор? - возразила ему Сусанна Николаевна.
- Это что говорить, - храм благолепный! Священников только не разберешь и не увидишь, где они, - заметил Антип Ильич.
Переночевав в Майнце, мои путешественники опять-таки по плану Егора Егорыча отправились в Гейдельберг. Южная Германия тут уже сильно начинала давать себя чувствовать. Воздух был напоен ароматами растений; деревья были все хоть небольшие, но сочные. Поля, конечно, не были с такой тщательностью обработаны, как в Северной Германии, но неопытный бы даже глаз заметил, что они были плодовитее.
По приезде в Гейдельберг Егор Егорыч серьезно расхворался и слег почти в постель. Сусанна Николаевна ужасно перепугалась и стала совещаться с Антипом Ильичом, не послать ли за доктором.
- Ничего, сударыня! Егор Егорыч немножко соснут; с ними это бывает; они и прежде всегда были, как малый ребенок! - успокаивал ее тот, и дня через два Егор Егорыч в самом деле как бы воспрянул, если не телом, то духом, и, мучимый мыслью, что все эти дни Сусанна Николаевна сидела около его постели и скучала, велел взять коляску, чтобы ехать в высившиеся над Гейдельбергом развалины когда-то очень красивого замка. Сусанна Николаевна сначала было настаивала, чтобы Егор Егорыч этого не делал, говоря, что будто бы ее вовсе не интересует замок. Егор Егорыч, однако, не поверил ей, и они отправились. Многим, конечно, известно, что вид из замка на реку Неккер и прирейнскую долину весьма живописен; Сусанна Николаевна, по крайней мере, с полчаса любовалась на эту картину. Антипа Ильича более всего заинтересовала оставшаяся от дворца неразрушенная стена с множеством лепных статуй. Долго и внимательно рассматривал их старик, а потом, подойдя к Егору Егорычу, проговорил:
- Смею вас спросить, замок этот не был ли прежде масонским замком?
- Нет, - отвечал Егор Егорыч, несколько удивленный таким вопросом Антипа Ильича, - но почему же ты это думаешь?
- Потому что хорошо уж очень все изображено, - объяснил Антип Ильич, простодушно полагавший, что все хорошее должно было принадлежать масонам.
Егор Егорыч вскоре начал чувствовать легкий озноб от наступивших сумерек. Он сказал о том Сусанне Николаевне, и они немедля же отправились в гостиницу свою, но на главной улице Гейдельберга их остановило шествие студентов с факелами в руках и с музыкой впереди. Извозчик их поспешно повернул экипаж несколько в сторону и не без гордости проговорил:
- Это факель-цуг!
Сусанна Николаевна только было хотела опросить его что-то такое в дополнение, как из толпы раздался русский возглас:
- Почтеннейший Егор Егорыч, madame Марфина, как вы здесь?
Те оглянулись на этот зов и увидели бежавшего к их экипажу гегелианца.
- А, здравствуйте! - сказал Егор Егорыч, протягивая ему руку.
- Здравствуйте! - проговорила и Сусанна Николаевна приветливо гегелианцу. - Куда это идут студенты? - прибавила она.
- Они идут чествовать одного из своих профессоров, - объяснил тот.
- В чем же это чествование будет состоять? - расспрашивала Сусанна Николаевна.
- Пока еще неизвестно; шествие это устроилось совершенно экспромтом, по случаю свадьбы профессора, и мы все идем, не имея никакой определенной программы.
- Ах, как бы я желала посмотреть на всю эту церемонию! - произнесла Сусанна Николаевна.
- Тогда вот что мы сделаем! - начал Егор Егорыч. - Monsieur Терхов, обратился он потом к гегелианцу, - вы сведите мою жену на эту церемонию, а я устал и поеду домой.
- Но как же ты один поедешь, когда так дурно себя чувствуешь? произнесла нерешительным голосом Сусанна Николаевна.
- Что за вздор! Со мной Антип Ильич поедет. А вы сберегите мою супругу! - отнесся он в заключение к Терхову.
- С великой готовностью, - отвечал с заметным удовольствием Терхов. Но только я попрошу вас пойти пешком, - пояснил он Сусанне Николаевне.
- О, я этого не боюсь; но мне совестно, что я стесняю вас собою! говорила Сусанна Николаевна, выходя из экипажа.
- Нисколько! - ответил ей Терхов.
Егор Егорыч, мотнув потом им обоим головой, велел кучеру ехать в гостиницу.
Сусанна Николаевна между тем, оставшаяся в толпе с полузнакомым ей молодым человеком, сначала, конечно, конфузилась; но Терхов вел ее под руку с такой осторожной вежливостью, что она совершенно потом успокоилась.
Факель-цуг остановился перед домом профессора, и в то время, как музыканты играли хвалебную серенаду новобрачным, весь цуг махал факелами. В ответ на это на небольшом балкончике дома показался профессор, а равно и супруга его, сколько можно было рассмотреть при темноте, весьма уже немолодая. Профессор произнес своим почитателям довольно длинную и нежную речь. Факель-цуг, весь гуртом, захлопал ему, после чего все стали расходиться. Студенты шумно отправились в разные таверны, а молодые рабочие, участвовавшие тоже в церемонии, - в свои кабаки. Сусанну Николаевну Терхов повел под руку к ее отелю, и ей вдруг пришла в голову мысль спросить своего кавалера об Углаковых, у которых она его встречала.
- Разве вы не знаете, что Пьер Углаков умер? - воскликнул Терхов.
Сусанна Николаевна вздрогнула.
- Давно ли? - спросила она взволнованным голосом.
- Недавно, - отвечал Терхов.
- Что же он заболел вдруг? - расспрашивала Сусанна Николаевна.
- Не думаю, чтобы вдруг; но, как мне писали, он сам был причиной своей смерти: кутил и пил, как я не знаю кто!
Волнение Сусанны Николаевны все более и более усиливалось.
- Главное, влюбился в какую-то француженку из кондитерской Люке, продолжал Терхов, - та окончательно истощила его кошелек и здоровье; хорошего исхода подобной жизни ожидать было нечего.
Сусанна Николаевна вздохнула несколько свободнее: значит, Углаков не от тоски же по ней умер!
- Ну, а вы что здесь делаете? - спросила она.
- Я-то, понятно, что, - отвечал Терхов, - но как вы с вашим супругом сюда попали?