нияу по его мнению, капитула и своем отказе от каких-либо дальнейших сношений с шш18.
Намек Е.Е. Эллизена на незаконность существования Капитула Феникса связан с тем, что в 1810 году правительству И.В. Вебером были представлены обрядники и уставы одних только иоан-новских степеней (ученик, товарищ и мастер) символического «голубого» масонства, ставившего перед собой вполне благородные цели: путем усовершенствования каждой отдельно взятой личности приблизить в конечном счете наступление всеобщего благоденствия на земле. Что касается актов шотландских лож, ставивших целью изучение тайных наук, тайного знания, как, впрочем, и актов рыцарских степеней, связывавших братьев обетом беспощадной борьбы с врагами ордена, а также насилием и деспотизмом, то они представлены правительству так и не были. Значит, доказывал на этом основании Е.Е. Эллизен, само существование лож высших степеней незаконно.
Письмо Е.Е.Эллизена заставило Капитул Феникса для управления шотландскими ложами «Сфинкса» и «Святого Георгия» срочно учредить так называемую Шотландскую Директорию. Открытие ее состоялось 8 января 1815 года. 20 апреля в ложе «Сфинкса» было торжественно отмечено 35-летие учреждения первой шотландской ложи шведского обряда в России (1780). Другим ближайшим последствием выступления Е.Е. Эллизена стала уступка И.В. Вебером в начале августа 1815 года управления низшими степенями (так называемые иоанновские ложи) своему «брату» графу В.В. Мусину-Пушкину-Брюсу. Высокие же степени и Капитул Феникса остались за самим И.В. Бебером.
Маневрируя, И.В. Бебер еще 26 июня 1815 года представил правительству записку, предложив согласиться на существование в России двух масонских союзов: одного во главе с ним, И.В. Бебером, и другого, составленного из «диссидентов» — противников высоких степеней. Как ни странно, но правительство разрешило. 10 августа 1815 года граф В.В.Мусин-Пушкин-Брюс сообщил мятежным ложам о согласии министра полиции С.К. Вязмитинова с разделением русского масонства на два самостоятельных и соперничающих между собой союза19. Это была несомненная победа реформаторов. Уже 30 августа 1815 года Е.Е. Эллизен из четырех солидарных с ним немецких лож: «Петра к правде», «Палестины», «Изиды» и «Нептуна к надежде» учреждает новый союз под управлением Великой ложи «Астрея»20.
Крайне любопытен персональный состав этих «диссидентствующих» либеральных лож, подписавших еще 30 июня 1815 года, то есть еще за месяц до официального учреждения Великой ложи «Астрея» 16 условий образования нового масонского союза: Георг Эллизен, Карл Унгерн-Штернберг, Эрих Шредер. Иоганн Кейзер, Янаш, Фольборт, Бонеблюст, Квосиг, Ризен-кампф, Фридрих Унгерн-Штернберг, Риземан, Ниман, Тонели-
ус, Берловский, Вейер21. Всякий может убедиться, что среди этих отважно либеральничающих масонов, бросивших, правда, с предварительного разрешения министра полиции, вызов консервативному союзу Великой Директориальной ложи «Владимира к порядку», не было ни одного русского. Либеральный бунт на «масонском корабле» подняли исключительно немцы. И требование немедленного введения представительного правления в масонском сообществе было, таким образом, по крайней мере на первых порах, чисто немецким делом. Русские братья в этой маленькой масонской революции играли явно второстепенную вспомогательную роль.
Характерно, что сам Е.Е.Эллизен благоразумно уклонился от руководящей роли в союзе Великой ложи «Астреи». Великий мастер ее был избран из русских — уже известный нам граф Василий Валентинович Мусин-Пушкин-Брюс, игравший роль своеобразного прикрытия для немцев, так как все другие должности в Великой ложе «Астрее» были заняты исключительно немцами из немецкоязычной ложи «Петра к правде». Конечно, это не было случайностью, так как, по отзыву Ф.П. Толстого, именно эта ложа «более всех других изобиловала серьезными, образованными, дельными людьми»22. Либеральный соблазн был велик. Вскоре к союзу Великой ложи «Астреи» присоединились еще три ложи: «Александра благотворительности к коронованному пеликану», «Елизаветы к добродетели» и «Соединенных друзей». Одновременно с этим в том же 1815 году из ложи «Петра к правде» выделилась, как уже упоминалось нами выше, русскоязычная ложа «Избранного Михаила». Мастером стула в ней стал известный медальер, отставной флотский лейтенант граф Федор Петрович Толстой23. Должность оратора ложи занял полковник Федор Глинка, секретаря — Н.И. Греч, церемониймейстера — А. И. Уваров, надзирателей ложи — А.И. Кусков и купец Толченое. Наместным мастером $ожи братья избрали полковника А.И. Михайловского-Данилевского — бывшего адъютанта М.И. Кутузова и известного впоследствии военного историка2*.