Крупная роль Б.М. Зубакина в истории масонских или по-лумасонских оккультных кружков и групп очевидна. Не все, впрочем, разделяют это мнение. «Судя по всему, — пишет Н. А. Богомолов, — Б.М.Зубакин стоял совершенно в стороне от сколько-нибудь институционализированных орденов, однако устремления его были, несомненно, ориентированы на ту же систему эзотерических ценностей, что и у деятелей различных посвятительных орденов»*.
Не исключено, впрочем, как полагает А.Л. Никитин, что организация Б.М. Зубакина поддерживала в 1920-е годы какую-то связь еще с одним мистическим сообществом — Амаравэл-ла, во главе с артисткой В.Н. Руной-Пшесецкой. О самой организации, кроме того, что это были советские последователи Н.К. Рериха, мало что известно. Среди членов этого кружка подвизался, в частности, одно время известный художник Б.А. Смирнов-Русецкий9.
Считается, что, возможно, входил одно время в ложу розенкрейцеров в Москве и известный писатель Михаил Булгаков10. Нет, не даром, выходит, вывел он в своем романе «Мастер и Маргарита» похождения «бесов» в столице победившего социализма. Знал, выходит, о чем пишет. Бесспорных, впрочем, дока-
зательств его причастности к ордену у нас нет, хотя интерес писатель к оккультизму проявлял несомненный.
Как бы то ни было, в 1927 году Б.М. Зубакин уходит, по его словам, на покой, назначив своим духовным преемником Л.Ф. Шевелева, однако фактически это произошло едва ли раньше 1929 года, то есть времени его высылки в Архангельск.
С 1929 по 1936 годы организация работала, по крайней мере формально, под руководством Леонида Федоровича Шевелева, умершего в 1936 году. Его преемником стал Яков Онисимович Монисов (расстрелян в 1938 году). Духовное руководство движением по-прежнему осуществлял Б.М. Зубакин. Н.Н. Леонгард (агент ОГПУ), В.А. Пяст (Пестовский), проф. В.К. Бочкарев (Вязьма), М.А. Жуков (Ленинград), Н.А. Мещерская, А.С. Шевелева, К.С. Шевелева, К.Л. Журавлев (Ленинград), Е.Н. Штарк-Михайлов отошли к этому времени от сообщества. Однако основное ядро кружка в составе Я.О. Монисова, Ф.Ф. Попова, Н.А. Геевского, а также А.П. и Е.А. Ракеевых — продолжало, судя по всему, функционировать. Деятельным последователем учения Б.М. Зубакина оставалась все эти годы его личный секретарь Анастасия Ивановна Цветаева.
Отношение А.И. Цветаевой к Зубакину ярко характеризуют ее воспоминания последних лет в записи Доброславы Донской: «За вечерним чаем о друге Анастасии Ивановны — Зубакине. Поэт, художник, скульптор, человек, наделенный мистической силой. Арестовывался дважды, находился в архангельской тюрьме. Первый арест в 1926-м. Через три года вернулся. Затем второй арест. В 1933 и 1935 годах Анастасия Ивановна ездила к Зубакину в Архангельск»11.
Конец наступил 26 января 1938 года.
«Слушали: дело № 13602, — гласит выписка из протокола состоявшегося в этот день заседания тройки ОГПУ, — по обвинению Зубакина Бориса Михайловича, 1894 г. рожд., уроженца г. Ленинграда, бывшего дворянина, бывшего офицера царской армии, беспартийного, за контрреволюционную деятельность арестовывавшегося органами НКВД в 1922 и 1929 гг., осужденного к 3-м годам высылки в Северный край, скульптора.
Обвиняется в том, что проводил и был организатором] и ру-ководит[елем] антисоветской мистическ[ой] фаш[истской] и повст[анческой] организации] масонского направления, ставил себе задачей свержение] советской] власти и установление] фашистского] строя.
Постановили: Зубакина Бориса Михайловича — расстрелять»12.
3 февраля 1938 года приговор был приведен в исполнение.
Из провинциальных лож неорозенкрейцерского ордена Духа (Невель, Смоленск) наибольший интерес по составу участников и их дальнейшей судьбе представляет минская ложа «Stella» (1920), куда входили художник Павел Аренский, Леонид Никитин и кинорежиссер Сергей Эйзенштейн.
«Я никогда не забуду помещения ложи в Минске, — несколько иронично вспоминал позднее С. М. Эйзенштейн это время. — Мы приходили туда — несколько человек. Громадного роста, состоявший когда-то в анархистах дегенерировавший аристократ с немецкой фамилией (Борис Плеттер. — Б.В.)- Неудачник — сын одного из второстепенных русских композиторов (Павел Аренский (1887—1941), поэт, драматург, востоковед. — Б.В.). Актер Смолин из передвижной фронтовой труппы... Тренькает за дверью балалайка. Стучат котелки из походной кухни во дворе. А здесь, накинув белую рубаху поверх гимнастерки и обмоток, — трижды жезлом ударяет долговязый анархист. Возвещает о том, что епископ Богори готов нас принять. Омовение ног посвященным руками самого епископа. Странная парчовая митра и подобие епитрахили на нем. Какие-то слова. И вот мы, взявшись за руки, проходим мимо зеркала. Зеркало посылает наш союз в... астрал. Балалайку сменяет за дверью гармонь. Красноармейцы уже веселы. Печаль их была ожиданием ужина. А мы уже — рыцари-розенкрейцеры».