Особый интерес проявили следователи к личности организатора и идейного руководителя кружка А.В. Варченко. Как и следовало ожидать, надеясь сохранить свою жизнь, Г.И. Бокий сразу же «сдал» его. «Я признаю, — заявил он, — что мне были известны факты, указывающие на шпионскую деятельность Варченко.
СЛЕДОВАТЕЛВ: Почему же вы не приняли мер для ареста и привлечения Варченко к ответственности, а помогали ему продолжать свою шпионскую деятельность?
БОКИЙ: Я признаю, что наша ложа входила в состав общемасонской системы шпионажа. Я терпел такое положение, потому что у как я уже говорил, поставил интересы нашего ордена выше интересов партии и государства и, наблюдая проявления контрреволюционной шпионской деятельности у закрывал на них глаза, оправдывая их теми же интересами нашего ордена.
СЛЕДОВАТЕЛВ: С кем еще, кроме Владимирова, были связаны члены ложи по линии шпионажа ?
БОКИЙ: Со слов Варченко, мне известно о связях нашего ордена с известным организатором английского шпионажа на Востоке, проживающим в настоящее время в Париже афганским принцем Ага-Ханом. Ага-Хан входит в состав ордена Шамбала-Дюнхор и непосредственно связан с центром. Кроме того, у Варченко существовала связь с Польшей, через члена нашего ордена Кондиайна. В частности, Варченко мне рассказывал в 1925 г. о том, что Кон-диайном были получены «под видом наследства» деньги из Польши.
СЛЕДОВАТЕЛВ: Дайте подробные показания, в чем заключалась шпионская деятельность Варченко.
БОКИЙ: Шпионская деятельность Барченко в основном заключалась в создании разветвленного аппарата шпионажа. Работа эта велась им в двух направлениях — организация шпионской сети на периферии и проникновение в руководящие советские и партийные круги. Последнее делалось с той целью, чтобы овладеть умами руководящих работников и, по примеру масонских организаций в капиталистических странах, в частности, во Франции, направлять деятельность правительства по своему усмотрению. Для насаждения сети на периферии Барченко использовал различные религиозно-мистические секты восточного происхождения. Для этой цели он постоянно предпринимал поездки в различные районы Союза, устанавливал связь с местными сектантскими организациями, встречался с закордонными эмиссарами. В 1926 г., когда он выезжал в Кострому для встречи с представителями нашего ордена Шамбала, который должен был прибыть из-за границы, он был задержан местным отделом ОГПУ. Я, однако, имея в виду интересы ордена, приказал его освободить. Кроме Костромы, как я уже показывал, он выезжал на Алтай, в Крым, Казань, Уфу и Самарскую губернию. Для того чтобы проникать в руководящие круги советских работников, Барченко старался заинтересовать отдельных лиц своими «научными исследованиями», их значением для обороны страны и т. п. Заинтересовав кого-либо научной стороной вопроса, он постепенно переходил к изложению своего учения о Шамбале и, опутав жертву паутиной мистики, использовал ее в целях шпионажа. Таким образом он в свое время обработал меня и проник в ОГПУ»60.
Собственно, религиозно-мистическая сторона «Древней науки», в контакт с хранителями которой так наивно надеялся вступить Г.И. Бокий, следствие интересовала мало. Другое дело — персональный состав кружка, тем более что Г.И. Бокий, надеясь спастись, не думал, судя по всему, ничего в этом плане скрывать. «Кружок этот, — показывал он, — работал под руководством посвященного в его тайны Барченко. Входили в кружок сотрудники Спецотдела ВЧК/О ГПУ Гусев, Цибизов, Клеменко, Филиппов, Леонов, Гопиус, Плужницов. Вскоре после организации мною кружка, однако, выяснилось, что привлеченные мною в него лица из числа сотрудников Спецотдела не подготовлены к восприятию тайн Древней Науки. В связи с этим кружок распался, и я привлек для изучения мистического учения Барченко новых лиц из числа своих старых товарищей по Горному институту. Эти лица впоследствии и составили наше масонствующее сообщество.