Все обряды и ритуал, которых придерживались братья ела-4ских лож, были заимствованы из Англии. Сам И.П. Елагин, уже отмечалось, ежегодно посылал в Лондон свои отчеты дикому гроссмейстеру Великой ложи Англии и вступительные *осы. Устав союза исходил из масонской конституции Джейм-Андерсона. Но сколько-нибудь серьезной работы в ложах Ш. Елагина все же не велось. Как вспоминал позже Н.И. Но-
виков, «собирались, принимали, ужинали и веселились; принимали всякого без разбору, говорили много, а знали мало»43. К такому же выводу пришел в свое время и Г.В. Вернадский, по заключению которого елагинские ложи зачастую играли роль своеобразных дворянских клубов этого времени44.
А между тем в это же время в Петербурге наряду с ложами И.П. Елагина росли и множились ложи другого, враждебного ему масонского союза во главе с гвардейским генерал-аудитором немцем бароном П.-Б. Рейхелем, работавшие по системе так называемых рыцарских степеней. Мода на них пришла в Россию из Германии. Приехавший оттуда 12 марта 1771 года бывший гофмейстер двора принца Брауншвейгского П.-Б. Рей-хель учредил в том же году в Санкт-Петербурге ложу «Аполлона» Циннендорфской (Шведско-Берлинской) системы, известной в литературе как система «Слабого наблюдения». Успех этой системы был обеспечен тем, что в отличие от так называемой шведской системы «Строгого наблюдения», дисциплине в ложах этого нового союза и, что самое главное, внешним блеску и пышности высоких степеней не придавалось сколько-нибудь серьезного значения. Все свое внимание братья, придерживавшиеся системы «Слабого наблюдения», сосредотачивали на вопросах нравственного порядка и морального самоусовершенствования.
На первых порах членами ложи П.-Б. Рейхеля были иностранцы. Сама ложа, впрочем, под своим первоначальным названием «Аполлон» просуществовала недолго и уже в 1773 году была закрыта. Взамен ее здесь было учреждено новое братство — ложа «Гарпократа» под управлением Николая Трубецкого. Большинство ее членов были уже природные русские. В 1774 году возобновила свою деятельность и ложа «Аполлона», а также открылось еще 5 новых лож. К началу 1776 года под руководством П.-Б. Рейхеля было уже целых 8 лож: «Аполлона» (Санкт-Петербург), «Гарпократа» (Санкт-Петербург), «Аполлона» (Рига), «Изиды» (Ревель), «Горусы» (Санкт-Петербург), «Латоны» (Санкт-Петербург), «Немезиды» (Санкт-Петербург) и «Озириса» (Санкт-Петербург — Москва).
Началось буквально повальное бегство масонов от И.П. Елагина к П.-Б. Рейхелю. Особенно большое впечатление произвела на братьев «измена» своему великому мастеру елагинской ложи «Астрея» 22 марта 1776 года, члены которой практически в полном составе перешли к П.-Б. Рейхелю. «Закрыли ее все, и членство все братья с себя отдали и свечи погасили... Когда закрывали «Лстрею», — свидетельствовал масон Л.Я. Ильин, — то в самое то время очень было жалко, так что у меня навернулись слезы»4ъ>
Положение рейхелевских лож тем не менее было не из легких. Дело в том, что берлинское масонское начальство П.-Б. Рейхеля по соглашению с Великой ложей Англии совершенно неожиданно отказалось от своего детища. Да и конкурировать с ела-
минскими ложами, пользовавшимися негласной поддержкой императрицы, П.-Б. Рейхелю было опасно. С другой стороны, и й.п. Елагин, видя, что все симпатии братьев целиком и полностью на стороне системы П.-Б. Рейхеля, вынужден был перейти к политике маневрирования. Закончилась она тем, что 3 сентября 1776 года обе системы объединились в одну, причем И.П. Елагину пришлось отказаться от английской системы трех степеней и перевести работы возглавляемых им лож по шведско-берлинским или рейхелевским актам. Со своей стороны, и П.-Б. Рейхелю тоже пришлось уступить, и немало, так как великим мастером новой Великой провинциальной ложи был провозглашен И.П. Елагин. Всего этот второй елагинский союз объединял 23 ложи (Г.В. Вернадский, правда, дает другую цифру — 1846, но принципиального значения эти расхождения, конечно же, не имеют). Это были 10 бывших елагинских и 5 бывших рейхелев-ских лож, относительно систем еще 8 лож, примкнувших к новому союзу, точных данных не имеется47.