В последний день осени, ближе к полуночи, вдохновение поразило Кристин настолько, что девушке никак не удавалось сомкнуть глаза и провалиться в царство Морфея. Она лежала в теплой постели и не могла стереть из памяти образ тех внимательных глаз орехового цвета. Ее невыносимо манил этот цвет. Чтобы она ни делала, он постоянно преследовал ее, не давая ни единого шанса забыться. Накинув на плечи одеяло, девушка встала с кровати, взяла с прикроватной тумбочки карандаш и листок бумаги, и поддалась своему зеленоглазому искушению.
На следующий день Кристин с таким нетерпением ждала тридцати минутной перемены, что, ссылаясь на внезапную головную боль, ушла пораньше с пары «Методологии социологического права». Хотя лекции по этому предмету, скорее всего, должны были именоваться «скука смертная». Как только она добежала до кафетерия, раздался долгожданный звонок, который означал завершение пары. Кристин села за тот самый столик и, словно Сибилла Вейн, стала ждать появления ее собственного Дориана Грея.
Не прошло и пяти минут как Тристан показался в дверях кафетерия. Он был чем-то взволнован и, не оглядываясь по сторонам, стремительно направился к своему постоянному месту.
- О, ты уже тут, - проговорил он тем самым безучастный тоном, который впивался своими крохотными ледяными осколками в самое сердце девушки.
- Привет, Тристан, - ответила девушка несколько дрожащим голосом, не переставая то открывать, то закрывать молнию на своем рюкзаке.
В ответ на ее приветствие раздалось лишь молчание. Судя по всему, Тристану было не до дружеской беседы, которая сопровождалась бы чаем и заварными пирожными. Юноша стал нервно оглядываться по сторонам, что не смогло ускользнуть от внимания Кристин.
- Что-то случилось? - поинтересовалась она, начиная всё больше и больше беспокоиться за парня.
- Ничего, - коротко ответил он, видимо, намереваясь прекратить все дальнейшие расспросы со стороны Кристин. - Совершенно ничего.
И тут свершилась та самая непоправимая ошибка. Кристин достала из сумки аккуратный бумажный свиток, перетянутый белой лентой, и положила на стол рядом с рукой Тристана. Парень недоверчиво взглянул на девушку, даже не притронувшись к свертку.
- Пожалуйста, взгляни, я не могла уснуть всю ночь и решила, что должна куда-то выплеснуть своё вдохновение.
Тристан осторожно развернул бумагу. И то, что он увидел на ней, повергло юношу в леденящий ужас. Он быстро скомкал листок, злобно взирая на Кристин. И дело было вовсе не в художественных способностях девушки, ведь у нее был безусловный талант в рисовании. На какую-то минуту Тристан даже забыл, что подобное карается законом Грослэнда, ведь он мгновенно осознал, что означал сам этот жест со стороны Кристин. Он наконец-то понял, что же значило её внезапное внимание к нему. Несомненно, он был очень этим недоволен. Глаза юноши словно заволокла тоненькая ледяная корка, которая должна была скрыть его истинные чувства. Ему следовало бы избавится от назойливой девушки, пока не стало поздно.
- Не молчи, ладно? - сказала Кристин, пытаясь прикоснуться к его плечу, на что парень мгновенно отодвинулся в сторону. - Это немного пугает.
- Либо ты просто глупая, либо сумасшедшая. Приносить свой рисунок в университетский кафетерий, где любой может обратить на него внимание? А знаешь, что будет еще лучше? Я сам могу сдать тебя Отряду по защите нравов.
- Но ты ведь не сделаешь этого?
- Даже не знаю. Я ведь прекрасно помню первую статью Кодекса о нравах в Грослэнде. Любые проявления искусства запрещены и строго караются законом.