Романтический вечер готовился плавно перейти в не менее романтическую ночь, когда неожиданно раздался настойчивый стук в дверь. Мужчина и женщина недоуменно переглянусь.
- Ждешь кого-то? – Поинтересовалась Саша.
- Нет. – Тихо ответил Клайв. Стук в дверь повторился. – Может что-то случилось в медотсеке?
С затаенной опаской мужчина шагнул к двери и резко открыл ее. На пороге стоял, покачиваясь и держась из последних сил, Джон. Бинты, покрывающие большую часть его тела местами растрепались и напитались просочившейся кровью.
- Что происходит? – Медик бросился на помощь. – Тебе нельзя покидать палату! Да тебе даже вставать противопоказано! Ты и сам это прекрасно знаешь. Тебя нужно вернуть обратно. Я сейчас вызову санитаров.
- Нет. Подожди. – Тяжело дыша и с трудом подавляя стон боли, сказал Джон. – Я долго думал… Я был не прав! И я прошу у тебя прощения. Я столько лет держал это в себе, считая тебя виноватым в собственных бедах. Прости меня!
С последними словами Джон повалился на пол, потеряв сознание. Клайв даже не успел его, как следует, перехватить.
- Поможешь вернуть его в палату?
- Конечно! – С готовностью откликнулась Саша, внутренне сжимаясь от осознания того, что романтический вечер так внезапно и подло закончился.
Следующие несколько суток прошли в повседневной суете. Джон стремительно шел на поправку и даже оказывал посильную помощь в лечении пациентов. Их отношения с Клайвом начали налаживаться, несмотря на то, что последний, в глубине души все еще дулся на своего старого приятеля.
- Так, что тут у нас? – По привычке спросил сам себя Клайв, рассматривая медицинскую карту больного. – Процедуры, болеутоляющие и терапия. Изменений в состоянии нет. Очень плохо.
- Насколько плохо? – Поинтересовался появившийся в палате Джон.
- А, это ты. Привет. – Ответил Клайв. – Уже полгода пытаемся добиться улучшений в состоянии здоровья больного, но все оказывается без толку. Боюсь, при нашем нынешнем финансировании его придется выписывать уже через неделю.
- Это который из них? – Спросил Джон, обведя битком набитую больными палату. Медик лишь кивком головы указал на стоящую в самом углу койку. Там оказался закутанный в бинты человек. Его состояние и вправду было плачевным. Обе ноги отсутствовали: правая практически по самый пах, а левая едва доставая до коленной чашечки. Лицо человека было обезображено жуткими шрамами, от чего-то не заживающими и сочащимися сукровицей. – Что с туловищем и руками?
- Руки и внутренние органы в порядке. Досталось в основном ногам, которых нет и туловищу, покрытому ожогами различной степени тяжести. Кроме этого из него было извлечено большое количество металлических осколков. Но и это не самое страшное.
- Что же может быть страшнее? – Ужаснулся Джон.
- Как я уже говорил, на протяжении полугода интенсивного лечения, его раны практически не заживают. Он держится благодаря каким-то супер навороченным имплантатам и силе воли. Дольше держать мы его здесь не можем, а без нашей поддержки ему не прожить и нескольких дней.
Джон нагнулся над телом, чтобы получше рассмотреть степень повреждений. Осмотрел ноги, туловище, руки и добрался до головы. Неожиданно больной открыл глаза. Клайв в испуге отшатнулся.
- Простите. – Сказал он больному.
- Не обращай внимания. – Устало махнул рукой Клайв. – Он все время лежит и смотрит в потолок. Мы не слышали от него ни единого слова. Даже как его зовут, не знаем.
- Ты хочешь сказать, что его личность не установлена?
- В нашей базе данных ничего на него нет. Да и какая это база данных – обрывки старых медицинских карточек…
- Но это же неправильно! Как можно лечить пациента не зная о нем даже самые простые вещи? Такие, как имя или фамилия.
- У нас таких процентов пятнадцать лечится. Удивляться тут нечего. Такие как он – солдаты, эвакуированные с Земли в последние часы ее жизни…
- Солдат, говоришь. – Протянул Джон. Немного подумав, вновь склонился над больным и посмотрел в его голубые глаза. – Держись, братишка, мы своих в беде не бросаем!
Больной на заявление ни как не отреагировал, продолжая бездумно глядеть в одну точку. Очевидно, что жизнь для него уже закончилась. Оставалось лишь ждать, когда под ней проведут итоговую черту медицинского осциллографа.
- Клайв! – Джон догнал приятеля уже вышедшего в больничный коридор. – Мы можем для него что-нибудь сделать?
- Мы сделали все что могли. Мы должны приложить все усилия для того, чтобы спасти тех, кого еще можно спасти. – В глазах Клайва плескалась вселенская печаль. – И чем он так тебя заинтересовал? Чем он лучше других?