И действительно, объяснения не понадобились. Ювана пришла в восторг и заявила, что это лучший из всех подарков, какие ее сестричка могла получить на день рождения. Кроме того, у них в семье до сих пор не было своего арфиста — пора бы исправить это упущение.
— Мелонгель уже интересовался, когда же ты, Робинтон, объявишь о своих намерениях, — добавила леди, лукаво взглянув на юношу.
— А что вызвало у него подобный интерес? — спросил Робинтон. Он-то гордился своим умением таить чувства от окружающих!
— Думаю, он просто к тебе присматривался, — весело сообщила Ювана, — особенно после того, как моя сестричка принялась по тебе вздыхать. Но он не возражает.
Мелонгель действительно не возражал. Он уже выяснил, что Петирон приходится родней владетелям Телгара, а то, что Мерелан была мастером голоса, тоже не создавало никаких препятствий браку — в конце концов, ее слава облетела весь Перн!
— Но приближается лето, а для арфистов-подмастерьев это самое напряженное время года, — уже более строго сказал Мелонгель. Он никогда не смешивал дело с удовольствием. — Я думаю, свадьбу лучше назначить не на лето, а на праздник Осеннего Равноденствия. Однако же ничто не мешает нам объявить сегодня о помолвке и избавить Робинтона от конкурентов, стремящихся потанцевать с тобой.
Конечно, избавить Робинтона от зависти других воздыхателей, тоже мечтавших взять Касию в жены, Мелонгель не мог. Но объявление о помолвке значительно упростило жизнь влюбленным.
Робинтон отправил своим родителям официальное сообщение о грядущем событии — по совету Юваны.
— Матерям необходимо узнавать такие вещи вовремя, Робинтон, — сказала леди и улыбнулась — почти по-матерински покровительственно. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно выбрать спутницу жизни, но пригласить отца на свадьбу нужно, даже если отношения у вас и не самые лучшие.
Робинтон потрясенно уставился на леди Ювану. Он ведь никогда ничего не говорил об отце!
— Вот именно, Роб, — мягко сказала Касия, коснувшись руки Робинтона, и заглянула ему в лицо. — Ты никогда ничего не говорил о Петироне. А маму ты вспоминаешь раз по сорок за день, если не больше.
— Я не… ну, ты преувеличиваешь, — сказал Робинтон, но все-таки успокоился и улыбнулся невесте. — Не думай, пожалуйста, будто я не восхищаюсь музыкой Петирона…
— Вот это я и имела в виду, — перебила его Ювана. — Ты никогда не называешь его отцом. Только по имени. — Она умолкла, увидев, какое потрясение отразилось на лице молодого арфиста. — Те, кому ты дорог, о многом могут догадаться по таким вот обмолвкам. Но человек случайный ничего не поймет.
Ювана забавно сморщила нос.
— Кстати, мне доводилось встречаться с твоим отцом, и я совершенно с тобою согласна: он — выдающийся композитор. Однако весь Перн распевает твои песни.
Робинтон не знал, что и сказать. Ему никогда и в голову не приходило, что можно выдать себя, просто умалчивая о чем-то.
— Ты постоянно расспрашивал меня о моем отце, — сказала Касия. Ей явно хотелось утешить Робинтона, потрясенного тем, что его с такой легкостью раскусили. — Знаешь, я понимаю, почему с твоим отцом так трудно состязаться.
— Ну, может, это и глупо, но лично я предпочитаю музыку, которую можно напевать или насвистывать, его замысловатым и — не побоюсь этого слова — извращенным музыкальным формам.
Услышав замечание Юваны, Робинтон нервно рассмеялся.
— Да, так и вправду лучше, — сказала Касия. — Если мне доведется встретиться с твоим отцом, я, пожалуй, буду держаться очень церемонно и официально. А вот твоя мама… она очень добрая и нежная.
Робинтон уставился на невесту в полнейшем изумлении.
— А это ты откуда узнала? Ты что, встречалась с ней?
— В общем, нет, но я слышала, как она поет. И у нее такое выразительное лицо — она просто не может не быть доброй! А раз она вырастила тебя таким, какой ты есть, она — замечательный человек.
Касия обняла Робинтона и нежно поцеловала, а потом приникла к нему. Робинтон прижал девушку к себе.
— А следует ли мне просить разрешения на брак у мастера-арфиста? — спросил он.
— Ты — подмастерье, — сказала Ювана, поведя плечом. — У тебя имеется дозволение владетеля холда, которому ты в данный момент служишь, и ваша помолвка объявлена официально. Но я думаю, что сообщить обо всем мастеру Дженеллу не помешает.
— Я с радостью сообщил бы о нашей свадьбе всему миру! — отозвался Робинтон и с обожанием посмотрел на Касию.
Юноша никак не мог свыкнуться с этим чудом: она его любит! А потом в душе у него зазвучала музыка, и Робинтон понял, как ему следует выразить свое счастье, — чтобы о нем узнали все вокруг. «Соната для Зеленоглазой» — вот как он это назовет; и Робинтон постарался запомнить лирический мотив. Впрочем, это было для него делом привычным. Не всегда ведь имелась возможность сразу же перенести возникающую музыку на пергамент.