— Ну, ладно. Раз другого выхода нет, попробую что-нибудь сделать.
И он выбрался на палубу, от страха двигаясь даже более неуклюже, чем можно было ожидать. Теперь окружающие скалы показались ему зловещими. То, что прежде было убежищем, теперь стало тюрьмой.
— Нам просто нужно выйти в открытое море, — сказал себе Робинтон. — Уж это-то я как-нибудь сумею.
Он лизнул палец и поднял его, но почувствовал лишь легчайшее дуновение ветерка. К счастью, дул он все-таки от берега к морю. Какая, однако, удача, что им тогда удалось встать на якорь. Двигайся они хоть немного быстрее — и точно налетели бы на скалу.
Робинтон никак не мог сообразить, что же нужно сделать в первую очередь: поставить парус или поднять якорь? В конце концов он решил, что начать надо с паруса. Тогда шлюп двинется в сторону моря сразу же, как только он поднимет якорь.
Он справился с обеими задачами, но к тому моменту, когда он вернулся на кокпит и взялся за румпель, дыхание его сделалось учащенным.
— Касия, я поставил парус и поднял якорь. Хотя ветер сейчас такой, что я и сам мог бы дуть вместо него, получилось бы не хуже.
Касия пробормотала несколько слов ободрения. И вскоре их кораблик медленно двинулся вперед и прошел меж двух скалистых выступов, прикрывавших вход в бухту. Когда Робинтон смотрел на море из-за скал, оно казалось ему даже чересчур спокойным. Но едва шлюп выбрался на простор, бриз усилился и наполнил парус.
— Касия, нам направо или налево? Я совершенно не представляю, где мы находимся.
— Вправо. Бери вправо, Роб.
Робинтону пришлось трижды просить ее повторить погромче, прежде чем он смог отчетливо расслышать ответ.
— Я же кричу! — возмутилась в конце концов Касия, и в поле зрения Робинтона возникло ее лицо — девушка наконец-то поднялась с койки.
«Так-то лучше, — подумал Робинтон. — Не стоит ей там лежать, как бревну».
— Вправо! — прокричал он в ответ. — Я веду шлюп направо!
И почти в тот же миг ему пришлось менять курс: он увидел, что шлюп движется прямиком на риф. От испуга Робинтона замутило и едва не вывернуло наизнанку — он удержался лишь ценой больших усилий.
— Кретин тупоголовый! — обругал он сам себя, — Смотри, куда плывешь!
Когда Робинтону показалось, что они достаточно далеко отошли от скал, он переложил румпель налево: он еще по наставлениям капитана Гостола запомнил, как изменять курс. А потом он ухватил шкот, стараясь поймать ветер.
Шлюп полетел быстрее, и Робинтон, чувствуя, как натянулся шкот, искренне обрадовался. По крайней мере, хоть что-то он сумел сделать.
Было около полудня, если судить по положению солнца. Высокие скалы, мимо которых плыл шлюп, казались Робинтону совершенно незнакомыми.
— Касия, тут вокруг ничего нет, кроме скал. Где мы можем находиться?
Девушка выглянула наружу и покачала головой.
— Плыви дальше.
Робинтон повиновался. Так они и плыли. Постепенно это занятие перестало доставлять ему удовольствие, руки у него заныли от усталости, а солнце медленно погрузилось в воды ужасающе огромного западного моря. Вдоль берега по-прежнему тянулись ничем не перемежаемые скалы. Неужели бухта, спасшая их от бури, — единственная на всем побережье? Найдут ли они подходящее место, где можно остановиться на ночь? Робинтон не знал, надолго ли еще у него хватит сил, чтобы вести корабль. А ведь ему еще нужно поесть и покормить Касию.
— Что мне делать, Касия? Что мне делать?
— Плыви дальше! — отозвалась она.
Уже стемнело. На море царил штиль — даже тот легкий бриз, что подгонял их ранее, теперь улегся. А потому Робинтон, принайтовив румпель — он видел, что капитан Гостол иногда делал это, чтобы немного передохнуть, — спустился в каюту. Точнее сказать, свалился туда, разбудив и перепугав Касию.
— Здесь ничего нет — одни лишь скалы! — возмущенно заявил Робинтон, растопив жаровню последней порцией угля. Надо хоть чем-нибудь покормить Касию. А то ели они уже давно, да и то последняя трапеза состояла из супа и нескольких засохших крекеров, завалявшихся в шкафчике. Да, и надо заварить еще кла, чтобы не так хотелось спать.
— Значит, скоро начнется хороший берег. Мне так жаль, что все так вышло, любимый… Так жаль… — и она жалобно заплакала.
Робинтон принялся утешать жену:
— Любовь моя, но ты ведь не позволила нам утонуть во время этой жуткой бури — потому-то ты так и устала. Не плачь. Ну, не плачь, пожалуйста! А то одеяло промокнет, а у нас нет запасного.
Его увещевания сделали свое дело: Касия улыбнулась, потом фыркнула и смахнула слезы с ресниц.