— Не так уж это и просто, когда к тебе обращается столько народу, — заметил Шонегар и криво усмехнулся.
Разговор их случился после окончания длинной репетиции: цех готовил праздничный концерт к Окончанию Оборота. Роб, как обычно, пел сольную партию дисканта. Халанна и Майзелла тоже солировали. Петирон достаточно благосклонно отзывался об их пении, но сын ни разу не дождался от него даже одобрительного кивка. Ученики — народ сообразительный, а такой несправедливости они просто не могли не заметить. Но если кто-то принимался возмущаться, Робинтон просто пожимал плечами и говорил, что отец ожидает от него совершенства.
Мерелан продолжала заниматься с сыном вокалом. Кроме того, Робинтон посещал уроки вместе с остальными учениками. Особенно ему нравились занятия на барабанной вышке. Наконец-то он начал постигать значение сигналов, которые слышал всю жизнь! Конечно же, Робинтон, как и все прочие, знал, что дробь в начале послания указывает, кто и откуда отправил сообщение, но теперь он мог разбирать и все остальные сигналы!
Случилось так, что именно Робинтон дежурил на вышке в тот день, когда Фейрит'а, королева Каролы, отложила очередную кладку (и, конечно же, никому тогда и в голову не могло прийти, что эта кладка станет для нее последней). Известие было особенно радостным, поскольку в кладке было золотое яйцо — оно обозначалось в послании особым сигналом. Большая кладка, и похоже, что среди яиц девять бронзовых.
Несколько недель Робинтон надеялся, что прилетят всадники с Поиском, выберут его, и он станет арфистом-всадником. Но ни один дракон не завернул ни в Форт-холд, ни в цех арфистов — и из прочих холдов тоже не сообщали, что к ним являлись искать кандидатов. Робинтон был горько разочарован. А он-то верил, что драконы хорошо к нему относятся! Видно, все-таки недостаточно хорошо, чтобы прилететь за ним…
Робинтон никому не рассказывал о своем тайном желании — боялся, что над ним посмеются. Он пытался осторожно расспрашивать мастеров, что им известно о Поиске, но ответы не утолили ни его беспокойства, ни его надежд. «Он всегда начинается в Вейре, малый». Или «Да кто ж поймет, что у драконов на уме?» «Иногда драконы не отправляются в Поиск. Не считают нужным. Ты же сам мне говорил, что в Бенден-Вейре много твоих ровесников». Конечно, все это было правдой, но Робинтон не мог успокоиться и продолжал вглядываться в небо. Может, там все-таки появится какой-нибудь дракон? Может, он сумеет с ним поговорить? Учителя заметили, что он сделался рассеянным, и завалили его дополнительными обязанностями, чтобы он «перестал мечтать и вспомнил об учебе». Со временем Робинтон и сам понял, что зря он так по-дурацки расстраивается.
Так уж вышло, что он дежурил на вышке и в тот раз, когда пришла весть о Рождении. Последние остатки разочарования развеялись, но Робинтону не терпелось услышать, что Фаллонер прошел Запечатление. Уж кто-кто, а он-то имел на это полное право! Набравшись храбрости, Робинтон спросил у дежурившего на башне подмастерья, нельзя ли ему передать этот вопрос по барабанной связи.
— Видите ли, я знаю кое-кого из возможных кандидатов. Фаллонер — он из Вейра, но учился в холде, когда мама там преподавала… — Робинтон никак не мог найти нужные слова и объяснить, насколько это для него важно. Но он знал, что подмастерье очень хорошо относится к его матери. — Я знаю, ей было бы приятно узнать, что Фаллонер прошел Запечатление… — Он осекся.
— Ладно, валяй, — улыбнувшись, согласился подмастерье. — Только смотри, чтобы послание было коротким.
Робинтон быстренько сочинил текст, переложил его на барабанный код, получил от подмастерья «добро» и сам его отстучал. Он очень надеялся получить ответ еще до окончания своего дежурства, но так его и не дождался.
Но тем же вечером подмастерье разыскал Робинтона, вручил ему полоску пергамента и подмигнул.
Робинтон едва не завопил от радости. Фаллонер запечатлил бронзового дракона! А еще бронзовых получили Рангул и Селлел — честно говоря, Робинтона немало удивил выбор драконов — и еще шестеро ребят, которых Роби помнил по визитам в Вейр. А паренек из цеха ткачей, Лайтонал, теперь звался Л'толом и летал на коричневом Ларт'е.
Перед вечерней репетицией Робинтон отыскал маму и сообщил ей радостную новость.
— Я так и думала, что маленький плут получит бронзового, — сказала Мерелан. — Да и Рангул тоже. Девять бронзовых — хорошая кладка. А золотое яйцо — еще лучше. Может, С'лонер действительно прав…