— А что ты тут делаешь? — резонно спросил меня Ник.
— Гуляю, — честно ответила я. — И заблудилась, — а вот тут я соврала, но тебе, Ник, об этом знать не обязательно.
— А, да. Вся школа знает, что ты можешь заблудиться в трех соснах, — хохотнул он. — Пойдем, мы тебя проводим, темнеет уже. — Мы, не торопясь, пошли к выходу из парка. Ник продолжал начатый разговор. — Нехорошо молодой девушке одной гулять в потемках. И как тебя только твой мастер отпустил?
Я поспешно сменила тему.
— А Шир — твоя собака? Что это за порода?
— Ирландский волкодав, — пояснил Ник.
— Он, похоже, взрослый. Давно он у тебя?
— Недавно. Он достался мне от…, - Ник оборвал предложение и тоже резко сменил тему, видимо, не желая говорить о собаке.
— Эрика, кстати. Хорошо, что я тебя встретил одну, без Грейсона. — Он проговорил его фамилию с такой злостью, что я поежилась. — Я вижу, как он к тебе относится. Вся школа видит. Ты не хочешь сменить хозяина?
Я остановилась, не веря своим ушам.
— Что, прости?
Ник приблизился ко мне и обнял руками мое лицо, наклоняясь для поцелуя, но злобное рычание собаки остановило его. Я опустила руку и почесала Шира за ушами.
— Что, парень? Тебе не нравится это?
Пес втиснулся между нами, отгораживая своим мощным телом от меня Ника. Тот дернул поводок, но не смог сдвинуть собаку с места.
— Ладно. Похоже, у вас любовь с первого взгляда, — усмехнулся он, но даже в темноте я видела, какой злобой горят глаза Ника. — Так ты не хочешь сменить хозяина? Можешь не отвечать сейчас. У тебя есть время на раздумье. Через неделю бал, ты наверняка слышала.
— Да, мне говорили, — кивнула я.
— Но тебе наверняка не сказали про особенность этого бала, так?
— Нет, не сказали, — растерянно подтвердила я. Какая еще особенность? Балы в школах все одинаковы — вечерние платья, пунш, танцы до полуночи, пьяные подростки.
— Я так и думал. Вот гад. Так вот, Эрика, на нем для Девилов не существует правил, и ты сможешь снять сережку, бросить ее в лицо Грейсона и надеть мою. Понимаешь теперь, почему он тебе ничего не сказал?
Я изумленно покачала головой. Да, конечно, Кейн вряд ли сказал бы мне такое. Представить только, что его Девил может от него прилюдно уйти! При его собственнических чувствах! Пусть даже я ему не нужна, но такого отношения он не вынесет.
— Я не прошу ответа сейчас, — повторил Ник. — У тебя есть неделя. Пойдем, уже стемнело, тебе может влететь.
Мы молча шли, причем Шир шел между мной и Ником. Молча, потому что у меня появилась еще одна тема для размышления, а Ник не хотел, видимо, сбивать меня с мысли.
На границе парка он остановился.
— Дальше, прости, я не могу идти с этим зверем. Его не стоит показывать на территории школы, это вроде как незаконно. Ты сможешь добраться сама?
Я кивнула.
— Конечно. Пока. И тебе пока, парень, — я наклонилась и погладила Шира.
Ник дернул за поводок и удалился в глубь парка. Я, все еще в задумчивости, двинулась домой, еле передвигая онемевшие ноги. Ты, Ник, так уверен, что я уйду к тебе? Не знаю. Если только Грейсон совсем достанет меня… Но одно я знала точно — человеку, который называет собственную собаку „скотиной“, доверять нельзя.
До дома я добралась, когда на улице зажглись фонари. Стряхнув перед дверью с шапки снег, я открыла замок и вошла. В квартире темнота, даже из-под двери Кейна не выбивается полоска света. У меня сжалось сердце — он опять ушел. Я сняла куртку и кроссовки, не нажимая на выключатель, и на ощупь двинулась к себе, смахивая с глаз слезу. Яркая вспышка ослепила меня, я зажмурилась и некоторое время не могла сориентироваться в пространстве. Только проморгавшись, я увидела, что передо мной стоит Кейн, опирающийся на дверной косяк. Радость затопила меня. Он дома, он никуда не ушел, он не трахается сейчас с Кристиной. Но его следующие слова ввели меня в ступор.
— Эрика…, - он замолчал. — Я так виноват перед тобой, моя оценка ситуации была неверной.
Я смотрела на него, не веря ушам. О чем он говорит? Я же не успела ему ничего рассказать. „Кэтрин“, — пронеслось у меня в голове, — „это наверняка то, о чем она говорила“.
Кейн молча разглядывал меня.
— Невозможно исправить то, что уже сделано, но я могу отпустить тебя, — вдруг сказал он.
Что?!! Я не верила своим ушам. Он хочет от меня избавиться? Нет, нет, НЕТ! Я не хочу! Я могла уйти с Ником прямо сейчас, идиот, но вернулась к тебе!
— Ты останешься моим Девилом, — добавил он. — Это защитит тебя от других. Но ты свободна. Можешь уходить и жить где угодно. Кэтрин поможет найти комнату.
Его слова не укладывались в моей голове.
— Ты… выгоняешь меня? — недоверчиво спросила я. — Ты не хочешь меня… больше видеть?
— Нет, ты не так все поняла, — с горечью произнес он. — Но я понимаю, что ты чувствуешь, когда видишь меня и вспоминаешь все то, что я сделал. Ты свободна и можешь уходить.
Его голос был ровным, как всегда, но угольно-черный цвет его глаз выдавал все скрываемые эмоции. Так, значит, он хочет вот просто так выставить меня? А меня кто-нибудь спросил? С чего он взял, что знает о моих чувствах? Мне надоело просто подчиняться и делать все, что он прикажет.
— Нет, — послышался мой голос.
— Что „нет“?
— Я не уйду.
— Но я же практически изнасиловал тебя…
— А я испортила твой компьютер.
— Что? — изумился он, убирая с лица скорбное выражение.
— Да, — с гордостью подтвердила я. — И еще…
— Это сделала ты?
— Я, — гордо подняв голову, заявила я.
— А как? — с Кейна практически незаметно, еле уловимо, но спадала смертная тоска. — Ладно, пока черт с ним. Но я твой покровитель.
— А я твой Девил, — не моргнув глазом, заявила я, чувствуя, как в груди загорается надежда.
Я небезразлична ему, иначе он бы так не реагировал. Кстати, а откуда Кейн узнал?
— Я жесткий и мрачный.
— Я упрямая и мстительная.
— Я запретил тебе общаться с Кэтрин.
— Я наплевала на все твои запреты. И только попробуй еще что-нибудь запретить мне, я все равно сделаю по-своему.
— Подойди ко мне, — немедленно приказал он, но в его голосе не было тех ненависти и горечи, которые я слышала совсем недавно. Теперь он почти смеялся.
Чтобы проверить это, я совершила огромную ошибку — подняла голову и заглянула в его глаза. Они уже не казались бездонной черной пропастью, а искрились сапфировым сиянием и затаенным смехом.
— Подойди ко мне, — опять нарочито сурово приказал он, не разрывая контакта наших глаз.
Я, даже не осознавая своих действий, шагнула раз, другой и оказалась совсем рядом с ним, практически касаясь грудью его тела. Он протянул руки, снимая заколку с моих волос, и запустил в них руки. Я чуть качнула головой, отдаваясь нежной ласке. Ощущение дежавю пронзило меня. Мы уже стояли так, совсем недавно, но сейчас чувства, бушевавшие между нами, были совсем другими.
— Тебе не удастся от меня избавиться. Придется тебе жить с такой сволочью, как я, — прошептала я ему его же слова.
Кейн промолчал, и я не могла понять, узнал ли он свои собственные слова, но в нем явно шла внутренняя борьба. Наши взгляды не отрывались друг от друга. Я тонула в сапфировом сиянии, мои руки сами собой скользнули на его талию, притягивая наши тела друг к другу.
Это, по всей видимости, стало последней каплей. Кейн резко притянул мою голову к своей и впился поцелуем в мои губы.
Мы целовались яростно и отчаянно, выплескивая в этом поцелуе всю обоюдную боль, страдания, ненависть, заменяя их страстью и желанием. Да, обоюдную, потому что я уже не сомневалась — Кейн страдал и ненавидел не меньше, чем я. И сейчас мы делили друг с другом одну страсть — я не могла пока назвать это любовью, по крайней мере, с его стороны — на двоих. Мы хотели друг друга сейчас, немедленно, полностью