— Ты встречалась с Авдием? — неожиданно спросил Климент.
— Я? С Авдием? С чего бы это? — принялась лепетать я.
Какое счастье — Климент сам придумал за меня историю, которая поможет мне спастись от лживых объяснений.
— Почему нет? Авдий, кажется, нравится тебе, — заметил Мастер и отвел от меня взгляд.
Он ревнует меня и это очевидно.
— Расскажи мне про Элис? Что с ней случилось тогда. Ну, после того, как ты унёс её с поляны.
Климент замер. Он смотрит на меня тревожным взглядом. А я улыбаюсь, радуюсь своей смелости, наслаждаюсь растерянным видом Мастера.
Элис
— Она знала, что её ждёт, и отправилась в Замок по собственной воле. Я пытался остановить её, но она была на редкость упрямая. Аэлита охотилась за ведьмой — ей нужно было её тело.
— Кто же она, Аэлита. Столько веков она скачет из тела в тело.
— Телесной оболочки хватает ровно на семь веков, а потом всё повторяется.
— Теперь она нацелилась на меня? — спросила я.
— А Элис? Почему Аэлита не принесла в жертву её дух? Воспользовалась физической оболочкой, а дальше?
— Иерей не принял Аэлиту, посчитав новое тело порочным. Элис оказалась блудницей.
— Вот как? Это интересно. Так почему Элис теперь помогает Аэлите, если та обрекла её на вечное скитание?
— Когда Аэлита покинет тело Элис, у девушки появится шанс на упокоение духа.
— Понятно. Значит, выхода нет?
— Выход есть всегда — неуверенно произнёс Мастер. — Пока я не готов ответить на все твои вопросы, но кое-что ты имеешь право знать. Ведьмы не в чести у Высших сил, это тебе известно. Но Высший разум с удовольствием приносит ведьм в жертву, поддерживая баланс во внешнем мире. Просто и доступно контролировать мир людей.
— Что? Ты в своём уме? — вскричала я. — Меня в жертву? Но ради чего?
— Ради жизни других, — спокойно ответил Мастер.
— Элис знала?
— Да, — кивнул он.
— И ты вот так, запросто отвёл её к Иерею, чтобы он подселил в её тело Аэлиту? Да, кто он такой?
— Я исполнял свой долг. Иерей и Аэлита — древние маги, которые время от времени, восполняют силы и обновляют плоть.
— Иерей тоже?
— По неясной причине, Иерей стареет, его физическая оболочка изнашивается, но силы остаются прежние. А вот с Аэлитой всё наоборот — тело остаётся молодым, но она погибает физически, теряя жизненную силу.
Меня переполняет гнев. Я бы врезала теперь Клименту, как следует, чтобы почувствовал, что значит больно, но боюсь, ему не дано узнать каково это. Удивляюсь, как в нём зародились хоть какие-то чувства. Простейшие в моём понимании, всё равно, что муравьи, копошатся, а зачем, для чего и сами не знают. Вся эта возня с жертвами ради поддержания баланса бред сивой кобылы. О каком балансе идёт речь? Люди потеряли веру и давно уже установили свои собственные правила. Кому теперь нужны жертвы? Раньше, когда людей было мало, когда небыло технического прогресса, когда человек жил в общине, жертвенность могла приносить свои плоды, но теперь это потеряло смысл. Как объяснить Иерею, что все его старания глупость несусветная.
— Ты не слушаешь? — выдернул меня из мыслей Мастер.
— Конечно, я слушаю тебя. Очень интересный рассказ о женщинах, которые жертвовали собой ради мирового хаоса.
С минуту Климент молчал. Он с таким удивлением уставился на меня, что мне стало не по себе. Что не так?
— Хаос? Мир, в котором ты живёшь, для тебя представляет собой хаос?
— Так и есть, — резко отозвалась я. — Академия, моё спасение. Я очень благодарна тебе, за то, что ты выбрал меня и пригласил учиться. Но я не отдам себя Аэлите — Я хищно улыбнулась. — Я не позволю ей руководить мной и тем более не позволю заставлять меня играть по её правилам. Видит бог, не позволю, — пригрозила я.
Пусть Климент знает, что я не безропотное создание, в котором, словно в коконе разовьётся чья-то неведомая сила. Когда эта негодница проявится во мне я извлеку её, оставив при себе и её силы, а потом на своё усмотрение распоряжусь приобретённым даром и точно уже никого не стану жалеть. И кстати, помогу блуднице Элис найти упокоение.
— Чудовище, — в шутку заметил Климент.
— Не более чудовище, чем ты сам, — дерзко ответила я.
— Разве не того же хочу я сам? Ты ругаешь меня, как будто я не принял твою сторону. Поверь мне, я с тобой.
— Да уж, со мной, — иронично заметила я. — Элис — вот твоя цель.
— Нет, конечно, нет, — запротестовал Мастер.
Пусть говорит, что угодно, но я больше не верю ему.
— Элис никогда не интересовала меня, — стал оправдываться он. — Она блудница и не достойна моего внимания. Я исполнял свой долг.