— Не вини Климента, он не в курсе, — сказала Елена. — И помощи от него не жди, он уже не в деле.
Я всё-таки взглянула на неё. Она такая воинственная, прямо амазонка. Держится величественно и, наверное, гордится собой. А я, как всегда, «униженная и оскорблённая».
— Когда это случится? — спросила я.
— На рассвете, — призналась ведьма.
— Тело меня не интересует, — глухо отозвалась я.
— Аэлита и Иерей в скором времени навестят вас.
— Хорошо, — кивнула я, сохраняя достоинство. Авдий молчит, ни звука не проронил и это меня радует, не хочу, чтобы кто-то из нас устроил перед этой лживой ведьмой истерику, хоть смерть приму с достоинством. Но не удержалась, спросила.
— Ради кого ты стараешься?
— Фабий уже сказал тебе, что мы только исполнители. — «Мы?» Она уже в числе простейших? — Я, как и он могу сказать — ничего личного.
— И всё-таки, — попросила я её ответить на мой вопрос.
— Когда нам приказывают, мы исполняем волю Высших сил. Разве «исполнители» когда-нибудь пытались вникнуть в суть? Мы безропотно следуем приказу, и ничто нас не остановит.
— Ты теперь с ними? — догадалась я.
— Заслужила, — улыбнувшись ответила ведьмочка.
— Ценой предательства? — не без иронии спросила я.
— В достижении цели все средства хороши. А ты существо бесполезное. Даже в театре не могла пробиться, хоть и сильнее любой актрисы театра во стократ. Терпела безропотно унижения. Зачем тебе жить? Кстати, Элис заждалась тебя. Передай ей привет, когда вы встретитесь, как ровня.
Елена разозлилась. Не знаю, то ли от неловкости передо мной, то ли реально «выслуживается».
— Иерей и Аэлита?
— Мы уже говорили об этом, — закрыла тему Елена. — Прощай, ведьмочка, ты мне нравилась.
Елена скрылась во мраке. Вот и всё. Чёрт возьми, как обидно, я думала, что совершу что-то грандиозное, а на деле, меня выпотрошат, как отработанный материал, а тело отдадут подружке Иерея.
— Твой Мастер предал тебя? — Я не стала отвечать Авдию и без того тошно, а он лезет с вопросами. — За меня некому вступиться, а вот на него у меня была надежда.
— Может и предал, — ответила я. — Мы уже не узнаем.
Не хочу больше никаких разговоров — всё кончено. Я добралась до глубоко банального финала. А моя пьеса вышла неудачная, не было в ней развития, и любви в ней тоже не было. Скучный, унылый сюжет.
— Как думаешь, мы будем помнить себя? — спросил Авдий.
— Конечно. Мы уже обсуждали эту тему.
— Бред какой-то, — выругался Авдий. — Только дух, а тела достанутся другим.
— Мы вознесёмся и найдём приют в Едином Энергетическом поле, поверь, нам там не будет скучно. Мы не станем скитаться неприкаянными душами в эфире бытия.
— Но ведь это будем не мы. — Авдий тяжело вздохнул. — Моя гибель разобьёт сердце моему отцу, он надеялся, что я прославлю его фамилию.
— А я не такая «бесценная», как ты, у мамы есть две другие дочери — её «надежда и опора», как она всегда говорила. Моя жизнь не имеет значения во внешнем мире.
— Глупо отдавать жизнь в угоду кому-то, это бред, — разозлился Авдий.
— Вся наша жизнь бред, разве ты не замечал?
— Но это был классный бред, — вздохнув, сказал Авдий.
Авдий затих. Может, он уснул, не знаю. Моё сердце бьётся ровно, я бы сказала безотносительно. Моё тело обмякло, и я погрузилась в состояние полного оцепенения.
Из оцепенения меня вывела случайно мелькнувшая мысль, и я вздрогнула. Чёрт возьми, как же я забыла об этом?..
— Авдий, — позвала я. Тишина. Неужели, реально уснул? Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать.
Ночью
День теперь или ночь определить невозможно — мы находимся глубоко под землёй, но я думаю, что теперь ночь. Мой внутренний будильник подсказал мне — я валюсь от усталости и хочу спать. Но мне сейчас не до сна — надо выбираться отсюда, пока за нами не явились. До рассвета ещё далеко, Мне пришла в голову мысль, связаться с Климентом. Мы проходили с Мастером теорию Телекинеза, к сожалению, практических занятий не было, но ведь я могу попросить Авдия, он, кажется, «спец» в этих делах. Сейчас, в нашем положении все средства хороши и даже неопробованные — всё равно один конец, если что-то пойдёт не так.
— Авдий, — позвала я. — Спит и это не очень хорошо. Хотя, попробую сама — никто не помешает мне сосредоточиться.