Но если серьезно, пришло время привести сюда Машу и, если она пожелает, Вику. Надеюсь, они не откажутся от такого цивилизованного жилья; сомневаюсь, что кто-то к этому моменту смог достичь чего-то лучшего в этих условиях.
И не то чтобы я горел желанием делиться своим убежищем, но, по крайней мере, люди склонны считать, что общение имеет значение. Да и мелкую лучше не оставлять надолго без присмотра. Мы, конечно, на острове вдали от войн, но даже если здесь всё обойдётся, мне спокойнее, когда она у меня на виду. Тем более, неприятности находить она мастерица.
А что касается Виктории, то она очаровательная девушка, с которой приятно побеседовать. К тому же, я по глупости сморозил в самолёте кое-что нелепое перед ней, и теперь хочу показать, что на самом деле я весьма адекватный человек.
Кроме того, наблюдение за тем, как их лица меняются с самодовольных на ошеломлённые, может стать тем самым развлечением, которое мне необходимо после дня напряжённой работы.
Я направился в сторону пляжа, положив в карман гладкий камень — небольшой сувенир моих усилий. Растительность постоянно цеплялась за мою одежду, так что пришлось применить немного гравитации, чтобы раздвигать упрямые ветви.
И пока я шёл, не мог не задуматься о том, как там остальные. Возможно, они развели костёр и поют песни, блаженно не сознавая реалий приближающейся ночи в дикой природе. Что ж, реальность уже на подходе. И я буду тем, кто доставит им эту отрезвляющую новость.
В доме Долгоруковых
Высокий и стройный мужчина с глазами, сияющими холодным змеиным блеском, сидел в своём кабинете. Комната была воплощением изящества и роскоши: стены, обшитые тёмным орехом, поглощали свет, а тяжёлые бархатные шторы скрывали мир за окнами, словно отгораживая этот уютный ад от хаоса внешнего мира.
На стенах висели шедевры старых мастеров, приобретённые, возможно, не самым законным путём. В воздухе витал тонкий аромат дорогих сигар, смешанный с едва уловимым запахом старой кожи. На массивном столе из редкого чёрного дерева лежали книги в потрёпанных кожаных переплётах, многие из которых давно были запрещены и забыты.
Мужчина провёл изящными пальцами по гладкой поверхности стола, размышляя о том, сколько денег и связей ему пришлось потратить, чтобы отвести от себя подозрения. Харитон Борисович был его человеком, правой рукой, теневым отражением его замыслов. И теперь сеть интриг, которую они выстраивали годами, рассыпалась, словно карточный домик.
Уничтожение их кафе, служившего прикрытием для операций по устранению нежелательных лиц, оказалось болезненным ударом.
— Не думал, что буду так горевать о потере этого заведения, — горько усмехнулся он, обращаясь к пустоте. Его голос прозвучал хрипло, как скрип старых дверных петель. Внезапно, пытаясь отвлечься от истинных проблем, он с яростью швырнул хрустальный стакан в стену. Тонкое стекло разлетелось на тысячи блестящих осколков, а змеиный взгляд Долгорукова стал безумным, отражая бушующую внутри бурю. Если глаза — зеркало души, то она сейчас напоминала разбитое стекло. Однако глава Рода заставил себя успокоиться и вновь опустился в кресло, обтянутое тёмной кожей редкого зверя. Он успокаивал себя мыслью, что нервозность — привилегия тех, кому есть что терять. Но Долгоруков понимал, что причины его опасений никуда не денутся: они, словно тени, будут преследовать его повсюду.
Теперь не только полиция, но и представители тайной имперской службы рыскали в поисках разгадок случившегося в кафе. Они разобрали завалы и обнаружили то, что должно было остаться под завесой секретности: склады, полные оружия, и небольшое кладбище, скрытое в стенах подвала.
— Хорошо хоть не догадались заглянуть под ковёр в гостиной, — пробормотал он с кривой улыбкой. Его лицо побледнело, словно из него вытянули всю кровь, оставив лишь призрачную тень прежнего себя. Он глубоко затянулся сигарой, ощущая, как густой дым наполняет лёгкие и слегка приглушает терзающие мысли.
Петру Сергеевичу Долгорукову казалось, что угроза нависла над его головой, как Дамоклов меч. Он знал, что Харитон устроил всё так, чтобы Добрынин не выжил. Но тот, к его великому сожалению, остался жив. И это было не просто странным, а пугающим, и порождало множество подозрений, так как вся логика происходящего рушилась.
Долгоруков начал понимать, что Добрынин явно не тот, за кого себя выдаёт. Возможно, он нечто большее, чем просто человек. Сверхъестественное существо? Но иначе как объяснить, что тот уничтожил целое здание с самыми лучшими его Одарёнными, и при этом сам выбрался невредимым?