— Не тревожься, — успокоил курицу. — На новом месте вас ждёт роскошный трёхэтажный курятник. Как-никак, я теперь глава Рода, и даже мои питомцы должны иметь имущество и привилегии, — усмехнулся я.
Шпиц же обходился без конуры. Могло показаться несправедливым, но у него был отменный коврик. Да и судя по его довольной морде, похоже, для него уже верх блаженства — таскать мне банки с газировкой.
До переселения в новое родовое имение, которое подобает иметь уважающему себя главе Рода — оставались считанные часы.
Но до этого пришлось выждать несколько дней, пока завершатся основные работы. Я форсировал процесс как мог — всё-таки со мной была Вика, и это требовало корректировки планов.
Стройка пожирала громадные суммы. Я выплатил рабочим пятикратный размер от начальной договорённости. Нанял дополнительных прорабов и надсмотрщиков для контроля непрерывности работ. Организовал посменный график — пока одни бригады отдыхали, другие вкалывали. Всё ради экономии времени.
Не экономил я на строительной технике премиум-класса и первоклассных материалах. Лично проверял каждую мелочь, способную повлиять на темпы строительства и внутреннюю отделку.
Дмитриевич со своей командой занимался перевозкой нашего имущества — трофейного оружия, драгоценных металлов и прочих ценностей. По моему указанию распродали всю мебель, даже самую простую. Я твёрдо верил в поговорку «копейка рубль бережёт». Лишних денег не бывает — если есть возможность что-то продать, нужно это сделать.
Несмотря на спешку, каждый шаг был тщательно выверен. Главной целью было быстрее покинуть этот небезопасный полуразрушенный район.
Наш кортеж тронулся в путь. Основная часть людей уже ждала на новом месте, остальные сопровождали нас по городу, не подпуская посторонних. Вика даже не подозревала, что в каждой машине вокруг, включая обычные такси, находились мои люди. Впрочем, ей это знать было необязательно.
По дороге я решил обсудить с ней мою сестру, которая в последнее время казалась чересчур занятой.
— Слушай, а Машка там в Пруссии в одиночестве не затоскует? — спросил я с беспокойством. — И как тебе удалось уговорить её остаться? Это совсем на неё не похоже. Словно подменили мою сестру!
— Ха-ха, как остроумно, Добрыня, — Вика демонстративно закатила глаза и скрестила руки на груди. — У нас в Пруссии, между прочим, скучать не приходится.
— Я не об этом. Просто я слишком хорошо знаю свою сестру… Она бы уже примчалась сюда пешком! Не представляю, как ты убедила ее не рисковать.
— Естественно, я предвидела ее желание поехать со мной, — вздохнула Вика, слегка откинув голову назад. — Поэтому разработала безотказный план. Предложила ей нечто такое, от чего она не смогла бы отказаться.
Эти слова заставили меня насторожиться. В голове начали роиться тревожные мысли. Что она могла придумать?
— Вика, ты рехнулась? Отправила мою сестру воевать? — я едва не подпрыгнул на сиденье, сжимая руль до побеления костяшек. — Ей же нет восемнадцати! Пусть она и сильная девушка, но какая война? Теперь я места себе не найду. Немедленно звони, пусть ее возвращают!
— Добрыня, — хмыкнула Вика, — неужели ты считаешь меня настолько безрассудной?
— Но Машу можно было удержать только этим. Ты же знаешь ее стремление к сражениям, — ответил я девушке. — Разве что твой отец купил ей гору сладостей, но я в этом сомневаюсь!
— Да, такого никто бы не сделал, — усмехнулась Вика. — Но ты не угадал. Я предложила ей кое-что особенное, но точно не военные действия.
— Рассказывай уже, что придумала, — улыбнулся я, стараясь скрыть нарастающее любопытство. — Любопытно узнать, чем там занята моя сестра, если даже трех минут на телефонный разговор не находит.
— Один из лучших наставников нашего Рода по фехтованию и боевым искусствам взял ее в личные ученицы на месяц. Как тебе такой поворот? — Вика довольно прищурилась.
— Теперь ясно, почему ей не до нас, — понимающе кивнул я, чувствуя, как тревога понемногу отступает.
— Что-то грустно прозвучало, — заметила Вика, пристально глядя на меня. — Уже успел соскучиться по сестре?
Я не стал лукавить. Маша — единственный родной человек, который остался рядом, когда все отвернулись. Поделившись этими мыслями с Викой, мы перешли к разговору о её отце и его отношении ко мне. Хотя особых откровений я не услышал — меня сложно чем-то поразить.
Зато сам я умел удивлять других. Когда мы подъехали к моему имению, Вика застыла с открытым ртом, не веря своим глазам. Она даже переспросила, туда ли мы приехали.