— Может, это и сработает, — нехотя кивнула она.
Мы чмокнули друг друга на прощание, и я поспешил на раз… На деловую встречу. На ходу смеялся, вспоминая Машку. Вот ведь упрямая, так на меня похожа, что даже бесит немного. Скорей бы уже увидеться…
Тем временем
Москву по-прежнему сотрясали войны, выбивая из колеи и ломая прежние связи среди аристократов. Когда это безумие только начиналось, одни знатные союзы выступали против других, и сохранялась хоть какая-то система. Но теперь всё пошло наперекосяк.
Сегодня бывшие союзники легко становились предателями, и едва ли проходил день, чтобы кто-то из них не выдал другого Императору. Всё, что изначально замышлялось для свержения власти, превратилось в нелепый фарс.
Казалось, у более сильных Родов ещё была надежда добиться своего. В столице имелось всего три таких семьи: Распутины — и против них Мурины, объединившиеся с Дятловыми. Но даже с их силами задавить Распутиных не получилось. Это лишь усиливало панику среди остальных бунтовщиков. А когда на горизонте нарисовался ещё один Род, приближённый к Императору — Род Добрынина, недовольство поднялось до небес.
Такую угрозу никому не хотелось оставлять без внимания: все понимали, чем это может закончиться. Именно поэтому некоторые из Родов тайно собрались сегодня в крупном имении за городской чертой, в гостях у своего союзника.
Это трёхэтажное здание бордового цвета, и на его глубоком минус-втором уровне располагалась просторная зала, совмещённая с курительной комнатой. Здесь обычно в обстановке строгой секретности обсуждали самые важные дела, вдали от лишних глаз. Однако на сей раз не пришёл никто ни от Муриных, ни от Дятловых. Зато присутствовали главы множества средних и мелких Родов.
Они прибыли под покровом величайшей тайны — тема встречи была для всех критически важной. Ошибаться больше нельзя. Казалось, что это уже предел, и у заговорщиков словно в пистолете осталась последняя пуля.
Гости расселись за массивным столом в форме кольца, в центре которого пустовало пространство. Свободных мест не было вовсе. Уже битый час спор гремел и сменялся короткими перешёптываниями. Одни уверяли, что разбираются в ситуации лучше других, но каждый раз большинство аристократов лишь качало головой, отбрасывая все идеи. Ничто не могло привести их к общему решению, и собрание, казалось, заходило в тупик.
— А МОЖЕТ, ХВАТИТ ОРАТЬ⁈ — выдохнул наконец какой-то виконт в красном плаще и, перейдя на крик сам, стукнул кулаком по столу. — Мы ведь все прекрасно осознаём, для чего тут собрались! — его рука сжалась в кулак ещё сильнее. — Так что давайте высказываться по порядку и без хаоса, иначе мы ни к чему не придём!
— Хорошо, тогда я возьму слово первым! — поднял руку барон с седой бородой.
— Тогда говори, да побыстрее! — нетерпеливо потёр висок виконт и закинул ногу на ногу.
Барон пропустил это раздражение мимо ушей — все были измотаны, и никому уже не хотелось тратить силы на выяснение отношений. Кашлянув в кулак, он начал:
— Как вы все понимаете, эти войны могут продлиться ещё год или два. За это время Император так или иначе поможет Добрынину стать куда более сильным и властным. Он возьмёт его под себя, словно цепного пса, — барон быстро окинул всех взглядом. — Естественно, затем Император станет натравливать Добрынина на нас. А как вы могли уже заметить, этот подонок и не против подобной роли. Так что нам необходимо…
— ХА-ХА-ХА!! — вдруг залился безумным смехом граф со шрамом на виске.
Барон тут же умолк и заметно смутился, что его оборвали. Тем не менее он не рискнул грубить графу, равно как и все остальные. Дело в том, что этот старый граф — хозяин самого поместья, где они и устроили тайный сход. Он собрал их у себя под собственной защитой, а значит, владел неким правом голоса, которого никто не хотел оспаривать.
И дело было не только в том, что никто не хотел ему перечить, а граф и вправду был слишком влиятельной персоной. Его Род находился на грани того, чтобы получить статус великого, а многие аристократы уже поглядывали на него с надеждой на покровительство. Поэтому, когда старик вдруг разразился безумным и злобным хохотом, все ощутили нарастающее напряжение. Они недоумевали, что он такое выкидывает.
Граф поднялся, опираясь на стол обеими руками, затем сказал, что у него имеется важное объявление. Он словно придавал особый вес каждому слову, указывая пальцем на дверь:
— Сейчас… сюда зайдёт один человек. Вам придётся его выслушать… И вы его выслушаете, потому что выбора у вас нет!
Пока аристократы растерянно переглядывались, хозяин дома резким хлопком дал знак, и дверь распахнулась. Вслед за этим у многих отвисла челюсть, потому что в зал уверенно вошёл не кто иной, как Добрыня Добрынин, собственной персоной. На его лице играла самодовольная улыбка, будто он позирует для обложки модного мужского журнала.