— Может ты и силен, — склонившись над ним, произнес я. — Но не для меня… Пора привести тебя в сознание. Я давал тебе шанс сделать это самому, но ты не справился. Теперь это сделаю я, и будет больно. Очень больно…
Не медля, я применил свой дар к его крови. Окутывающие его сгустки, которые должны были восстановить броню, разлетелись в стороны, не сумев соединиться. Брызги хлестали так обильно и мощно, словно я подорвал самого Императора и из него самого при этом вырывалась кровь. В итоге он не выдержал моего воздействия и потерял сознание.
Тут же подоспела императорская гвардия, вернее, её жалкие остатки. Командовал ими начальник гвардии. Они окружили государя полукругом, и начальник, осмотрев его, снял шлем и произнес.
— Теперь понятно, почему Его Императорское Величество не использовал свой дар в последние годы. Мудрое решение — последствия слишком опасны. Ведь сейчас он мертв из-за этого дара.
— Да успокойтесь вы, — привлек я его внимание. — Император, если что, ещё не умер — рано хороните. Собирайте людей, возвращаемся домой. И объявите наконец народу, что победа за нами!
Сам же я рухнул спиной на землю и уставился в сизое небо. Уф… Устал… Сейчас бы Викулиной запеканки…
Шесть месяцев спустя
Я стоял со скучающим видом в деловом костюме — никогда не питал любви к официальным мероприятиям. Под руку меня держала Викуля в шикарном голубом платье. Мы находились в Императорском дворце, который полностью отстроили заново. Выглядел он даже лучше прежнего. Но всё, что мы здесь пережили, явно того не стоило…
— Дорогой, тебе правда здесь не нравится? — Вика лукаво взглянула на меня.
— Если честно, я бы предпочёл сейчас быть дома с женой и гладить ей живот, — мой взгляд опустился на округлившееся пузико Вики. И нет, этот живот не от пива или чипсов…
Жена мило улыбнулась и погладила мою руку. Мы с ней присутствовали на важном мероприятии, где собрались аристократы не только из Империи, но и из других государств. Но меня они мало волновали — главное, что здесь была моя сестра и отец Вики. Мы уже перекусили на фуршете и теперь собрались перед сценой, где Пётр Александрович начал выступать перед тысячами камер, транслирующих его речь в прямом эфире.
Однако его слова были для меня предсказуемы. Он говорил о восстановлении Империи после войны, затронув все сферы — экономику, культуру, военное дело и прочее. Затем перешёл к радостным новостям и объявил, что один аристократ достиг S ранга. И мне пришлось слегка подтолкнуть сестру вперёд и шепнуть ей, чтобы не трусила.
Эта болтушка сейчас смущалась и с порозовевшими щеками вышла к микрофону после приглашения Императора, представившего её как аристократа S ранга. Я был горд за неё и рад — ведь тренировал её лично все эти месяцы.
Вика слушала речь Машки, а я думал, глядя на жену, что наконец-то смог перед кем-то раскрыться полностью. Вика теперь знает всё про меня и про мое прошлое. Так что со мной самые верные люди, от которых нечего скрывать — жена и сестра.
О других же членах «семьи» даже говорить не хочется. Матери, отца и братьев с нами не было, и это к лучшему. Мы оборвали с ними связь полностью, и на то были веские причины. Маша рассказала мне всё, когда мы увиделись с ней… Во время войны она втайне просила родителей помочь нам и Империи в сражениях против врагов. Сказала им прямо, мол Российская Империя — и их дом тоже, как они могут стоять в стороне?
Своим же ответом те перечеркнули последние остатки нашего терпения. И больше у нас ничего общего с ними нет. Они заявили, что у них теперь новый дом, и он гораздо лучше. Вот такие дела…
Но хватит о грустном — Машке уже вручили награду, и я аплодировал вместе со всем залом.
— Молодец, хорошо держалась! — похвалил я сестру, когда она, сияющая от счастья, вернулась к нам со сцены.
— Да, я такая, — кивнула она и вдруг дёрнула меня за рукав. — О, смотрите, Распутиных на сцену вызывают!
— Вижу, — я помахал другу, и он на ходу, сцепив руки над головой, ответил мне приветствием. — Сейчас ему орден за героизм вручат, как и всем членам его рода — они проявили себя настоящими героями.
И я оказался прав — через пару минут Император уже прикреплял на их груди ордена, а зал взорвался аплодисментами. Да и дальше чествовали ещё немало героев, и нам пришлось долго наблюдать за этой церемонией.
— Напоследок хочу объявить, — заговорил государь, когда у всех уже руки болели от аплодисментов, — что я выбрал, кого назначить на должность нового судьи.