— Тогда я сама выберу, какой фильм посмотреть, пока ты там, — сказала Мария.
— Опять боевики, — усмехнулась Виктория.
— А что здесь смешного? Добрыня любил их и раньше смотрел вместе со мной, так что, если ты не передумала стать его женой, придется привыкать к таким фильмам, — Мария широко улыбнулась.
— Или же вам придется смотреть со мной старые черно-белые комедии, которые я обожаю, — заметила Виктория, подмигнув. — И скорее всего именно так и будет, — добавила она уверенно.
Мария хотела что-то сказать в ответ, но Виктория уже бегом поднялась по лестнице и постучала в дверь кабинета.
— Отец? Ты звал меня?
— Да-да, входи дочка, — маркиз внимательно посмотрел ей в глаза и кивнул на кресло.
Виктория устроилась, разгладив юбку, ожидая разговора, но отец лишь протянул ей пачку бумаг.
— Полистай, думаю, тебе будет интересно, — коротко сказал он и больше не мешал дочери.
Она быстро пробегала глазами таблицы и строки, стараясь сохранять спокойствие, но оно вскоре покинуло её. Выражение лица Виктории менялось от удивления к растерянности.
— Больше половины мне даже не было известно, — наконец призналась она, положив бумаги на стол и задумавшись.
— Еще бы ты знала! — ухмыльнулся Фридрих фон Адель.
— А… Э-эм… Сам-то ты откуда все так хорошо знаешь?
— Я отправлял людей в Российскую Империю для разведки, — спокойно ответил он. — Но сейчас речь не обо мне, верно? Речь о твоем Добрыне, — в уголке его губ появилась ухмылка. — Неплохо он повоевал, не так ли? У него слишком много врагов, а это редкость.
Виктория не смутилась, она знала, к чему клонит отец. Она помнила, что у нее есть его благословение и не собиралась давать ему повода передумать. Поэтому использовала его же слова.
— Ты сам говорил, что количество врагов в прошлом показывает, насколько ты силен, если смог выжить. А враги у Добрыни и вовсе сокращаются, что заметно из твоих отчетов.
— Допустим это и так… — Фридрих сделал многозначительную
паузу. — Но чтобы разобраться со всеми своими проблемами, Добрыне может понадобиться лет десять, плюс-минус.
— С какой стати так долго? — Виктория сжала губы и смотрела на отца с серьезным видом.
Фридрих откинулся на спинку кресла и несколько мгновений молчал, словно прикидывая что-то в уме. Затем неспешно встал, прошелся вдоль стены, коснулся пальцем картины и, обернувшись к дочери, заговорил тихим, но уверенным голосом. Суть сводилась к тому, что определенные семьи до сих пор помнят, кто убил их родственников. Ненависть к Добрыне не исчезнет у тех, кто еще не уничтожен полностью. К тому же никогда нельзя быть уверенным, что кто-нибудь из них не скроется, а потом не вернется с желанием отомстить.
— Как бы ты ни была в нем уверена и каким бы сильным он ни был, доченька, не стоит думать, что ему сейчас легко. Все вокруг воюют друг с другом. Но когда наконец улягутся все конфликты, наверняка будут новые союзы против Добрыни.
— Но он справляется, — Виктория даже не думала отступать от своей позиции.
— Значит, тебе и этого мало? — Фридрих прищурился, словно проверяя дочь. — Что скажешь о том, что государь Российской Империи бросил его в самое пекло против всех? Выглядит так, будто на него надели мишени со всех сторон, — он допил рюмку ликера.
— Ты уверен в этом на сто процентов? — спросила Виктория, ерзая в кресле от напряжения.
— Возможно, и нет, — маркиз потер подбородок. — Скорее всего Император не подставил его, а договорился обо всем заранее. Но, по сути, это ничего не меняет. Трудно поверить, что на подобное можно согласиться добровольно.
— Ха-ха-ха… — Виктория неожиданно для отца расхохоталась, сверкая белыми зубами. — А я лично знаю двух людей, которые бы на это пошли, не колеблясь. Им ничего не страшно. Это ты, отец, и Добрыня, — она внимательно посмотрела на него.
Фридрих, потерев пальцами ладонь, решился говорить прямо.
— Ты ведь и правда его любишь… Слишком часто задаешь разведке вопросы о Добрыне, требуя держать тебя в курсе. Мне все известно.
— Совсем все? — Виктория выпрямилась, приподняв подбородок, стараясь казаться спокойной.
— Да, — маркиз улыбнулся. — Даже о том, как ты при личной встрече приструнила несколько прусских Родов, которые планировали вмешаться. И говоришь ты о нем часто. Да и улыбаться стала больше, — он добродушно рассмеялся.
Виктория оперлась локтем о подлокотник, закинула ногу на ногу и начала нервно покачивать ею.
— Всё так, отец, — кивнула она.