Вверху, на деревьях, зрительная система затачивалась под скорость — для того чтобы увидеть и мгновенно отреагировать. Но на открытых равнинах все было иначе. Безопасность и поиски корма зависели от умения наблюдать, медленно и терпеливо разглядывать окрестности, от способности замечать детали и понимать их значение. Жизнь наших предков напрямую зависела от их внимательности. Чем дольше и усерднее они всматривались, тем четче различали и опасность, и выгодные обстоятельства. Просто окинув взором горизонт, можно увидеть намного больше, но мозг в этом случае был бы переполнен избытком информации — слишком много деталей при таком остром зрении. Человеческое зрение настроено не на общий обзор, как, скажем, у коровы, а на глубокую фокусировку.
Животные — вечные пленники настоящего. Они способны извлекать уроки из событий недавнего прошлого, но моментально отвлекаются, переключаясь на то, что сейчас у них перед глазами. Медленно, за невообразимо длинный отрезок времени, наши предки преодолели эту слабость. Достаточно долго задерживая внимание на одном предмете и не позволяя себе отвлечься — даже на несколько секунд! — они могли на время абстрагироваться от окружающего мира. Это позволяло отмечать закономерности, делать обобщения и просчитывать свои действия. Такая отстраненность, некоторая ментальная дистанция, давала возможность думать и рассуждать, пусть в минимальной степени.
Развив способность абстрагироваться и мыслить, древнейшие люди получили преимущество в борьбе за выживание, это помогало им эффективно избегать хищников и добывать пищу.
Они достигли качественно иного уровня, некоей реальности, недоступной другим животным. На той стадии развития мышление стало серьезным переломом в ходе эволюции, так как привело к появлению сознательной психической деятельности.
Второе биологическое преимущество не так бросается в глаза, но не менее внушительно по своим последствиям. Все приматы — исключительно социальные существа, но в глубокой древности, выйдя на открытые пространства, наши предки оказались чрезвычайно уязвимыми, поэтому сплоченная группа была для них особенно важна. Сообща было легче заметить опасность и найти пищу. В целом социальные взаимосвязи ранних человекообразных были куда сложнее, чем у прочих приматов. За сотни тысяч лет социальные навыки продолжали развиваться и усложняться, позволяя нашим предкам взаимодействовать на высоком уровне. Нам представляется, что, с учетом природной среды, особую важность для социальных навыков имели углубленное внимание и собранность. В тесно связанной группе неверно истолкованный знак мог оказаться весьма и весьма опасен.
Благодаря развитию этих двух особенностей — зрения и социальной структуры первобытных племен — наши примитивные предки еще два или три миллиона лет назад сумели разработать сложную систему охоты. Постепенно они становились все более изобретательными, оттачивая и усложняя мастерство, доводя его до уровня искусства. Став сезонными охотниками, они распространились по всей Евразии, приспосабливаясь без особого труда к самым разным климатическим условиям. В процессе эволюции их мозг быстро увеличивался и около двухсот тысяч лет назад почти сравнялся по размеру с мозгом современного человека.
В 1990-е годы группа итальянских нейробиологов обнаружила нечто, проливающее свет на то, почему наши ископаемые предки так преуспели в занятии охотой, и, отчасти, на природу мастерства, которого достигают наши современники. Изучая мозг обезьян, ученые отметили активность в некоторых двигательных нейронах не только в моменты, когда выполняется какое-то конкретное действие (например, обезьяна хватает банан или тянет рычаг, чтобы получить арахис). Такую же активность нервные клетки демонстрировали, когда обезьяны просто наблюдали, как подобные действия выполняют их соседки. Эти клетки получили название «зеркальные нейроны». Их активность означала, что приматы испытывают схожие ощущения, когда делают что-то сами и когда наблюдают за чужими действиями. Следовательно, они могут ставить себя на место другого и воспринимать его движения так, как если бы сами их производили. Это объясняет способность многих приматов к подражанию и доказанный факт, что шимпанзе умеют предвосхищать замыслы и действия своих соперников. Возможно, такие нервные клетки развились именно благодаря тому, что у большинства приматов имеется сложная социальная структура.