Дандан и сама не заметила, как оказалась прижата к каменному полу. Какая-то непреодолимая сила, словно ладонь самого Небесного полководца Тобина, придавила её к земле, не давая пошевелить и пальцем. Всё, что ей оставалось, — это следить за тем, как тени воинов Кровавого культа уносятся в сторону её возлюбленного Су Ченя.
Надежда, что всё это время питала Дандан изнутри, исчезла столь же быстро, как и появилась.
Будучи ученицей Изумрудного дворца, Дандан как никто другой в этой пещере понимала всю опасность такого метода обучения, как Озарение.
Состояние это по сути своей ничем не отличалось от обоюдоострого меча, способного ранить собственного хозяина. С одной стороны, Озарение могло стать благом, открыв перед страждущим новые высоты боевых искусств, с другой же, пока воин находился во власти своего внутреннего мира, перед внешним он оставался полностью беззащитным.
Дандан наивно полагала, что их сил хватит, чтобы сдержать разбушевавшихся цзянши и тем самым выкроить столь нужное для её возлюбленного время. Однако судьба распорядилась иначе, и она вместе с остальными юными учениками оказалась там, где оказалась. На холодном каменном полу.
А между тем цзянши уже почти достигли Су Ченя. Их клинки цвета запёкшейся крови вот-вот должны были коснуться его беззащитной груди. Казалось, у замершего ученика Мудан, до сих пор находящегося во власти Озарения, не было и шанса на спасение. Но так лишь казалось…
Когда клинки старших цзянши коснулись груди Су Ченя, произошло нечто неожиданное. По всей пещере вдруг разнёсся дикий и необузданный, полный ярости и отчаяния крик. И был он настолько силён, что не ожидавшая подобного Дандан ненадолго лишилась слуха.
Правда, сама ученица Изумрудного дворца совсем не обратила внимания на сей недуг, ведь вся она в этот момент была поглощена открывшейся перед ней картиной. С трепетом в сердце Дандан наблюдала за НЕЙ, могучей волной ци, вырвавшейся изо рта Су Ченя. Волной, что вслед за тем самым криком обрушилась на тела старших цзянши и смела их прочь подобно тому, как порыв ветра сметает уверовавшую в свою безнаказанность наглую мошкару.
Прямо на её глазах внушающие страх и трепет старшие цзянши оказались разбросаны по всей пещере, словно опавшие по осени листья.
В это краткое мгновение они были полностью беззащитны, и это могло значить только одно: пришло время для заключительного удара. Теперь Су Ченю достаточно было сблизиться и обезглавить их одного за другим…
Но, к удивлению Дандан, меч Су Ченя так и не покинул своих ножен, да и сам ученик Мудан, казалось, совсем не спешил нападать на растерявшихся цзянши. Вместо этого, откинув всё ещё привязанный к его кисти Рассекатель Небес, Су Чень сорвал со своей спины подаренный людоедом Лушакой дорожный мешок и зарылся в него с головой.
К этому моменту потерянный не так давно слух начал постепенно возвращаться к Дандан, а потому не было ничего удивительного в том, что последующие слова Су Ченя всё же достигли её ушей.
— Ом-ном-ном, как же ты хороша! Твой будоражащий запах и этот солоноватый вкус! Мои губы будто в раю! Наконец-то мы снова встретились, любовь моя!
«Похоже, он сошёл с ума!» — пронеслась в голове Дандан запоздалая мысль.
Ну а что это, как не безумие, если её дорогой Су Чень вдруг воспылал любовью к какой-то вонючей сумке, а про неё, Дандан, его настоящую невесту, так легко позабыл? Разве он не должен был первым делом броситься к ней на помощь, как завещал великий Да Вэй в своих романах. Но нет. Вместо этого он лишь ещё сильнее увяз своей глупой головой в горловине какой-то паршивой сумки, продолжив там страстно причмокивать.
Эта картина настолько взбесила Дандан, что ученица Изумрудного дворца совсем упустила из виду явную угрозу в лице пришедших в себя старших цзянши. А когда она всё же её заметила, то было уже слишком поздно. К тому моменту мертвецы Кровавого культа уже находились в опасной близости от её обезумевшего возлюбленного.
Спустя мгновение кроваво-красные клинки Кровавого культа пронзили сначала сам подарок людоеда Лушаки, а затем и того, кто скрывался за ним.
От осознания произошедшей утраты сердце Дандан вдруг оказалось сковано смертельной хваткой. Все её надежды на светлое будущее в одночасье обратились прахом и были развеяны по ветру. Она отчётливо поняла, что больше никогда не увидит этого глуповатого, но такого надёжного воина Мудан. А ещё не сможет услышать его полный уверенности голос…
— Отвалите, мешаете! — с раздражением произнёс тот, кого она так скоропостижно похоронила.
И только в этот момент Дандан наконец заметила, что кровавые клинки хоть и пронзили её возлюбленного, но совсем не причинили тому вреда. Оказывается, два острейших лезвия всё это время были зажаты между кое-чьими подмышками!
Ну а сам Су Чень между тем как раз вынимал свою голову из дорожного мешка. Причём делал он это даже на первый взгляд весьма и весьма раздражённо.
— А ну, свалили в туман, пока я вас самих не сожрал! — прорычал он в лицо двум «пронзившим» его цзянши, пока остальные мертвецы обступали его со всех сторон.
Впрочем, страшные цзянши не были бы таковыми, если бы их так просто можно было запугать. А потому уже в следующую секунду стоящие перед Су Ченем мертвецы выпустили из своих холодных ладоней рукояти «пленённых» мечей и снова нанесли удар. Два крепких кулака синхронно впечатались в его пылающее яростью лицо.
— Пф-ф-ф, а гонору-то было!
— Ну и ничтожество, даже от такого простого удара не сумел защититься!
А вот тут пришедшая в себя Дандан была полностью с ними согласна. Для того, кто совсем недавно преодолел рубеж Озарения, точно не составило бы труда увернуться от пускай и весьма быстрых, но таких бесхитростных ударов. Правда, в отличие уже праздновавших собственную победу цзянши, сама ученица секты Эмэй отчего-то не спешила списывать своего возлюбленного со счетов…
— О чём это вы, придурки? — словно бы и не замечая чужих кулаков на своём лице, заявил Су Чень. — Это не вы вмазали мне по лицу! Это я своим лицом ударил по вашим тупым кулакам… А-а-а, точно! Вы же не чувствуете боли! Ну тогда мне следует сделать вот так!
Произнеся эту странную тираду, Су Чень из Мудан просто шагнул вперёд, и две ударивших его руки смялись, подобно паре бумажных фонариков.
Ну вот, даже рыбки поесть спокойно не дадут. А ведь я ждал этого момента о-о-о-о-о-очень много лет!
Чёртов старик! Если бы я знал, что моё пребывание во внутреннем мире так затянется, то ни за что не позволил бы ему так собой помыкать! И зачем я только ввязался во всю эту авантюру и отдал ему контроль над своим внутренним миром?
А ведь всё так хорошо начиналось, у меня даже была возможность слинять. Но я всё просрал…
— Всё, я сдаюсь, — склонил свою седую голову Гордый подпирающий Небеса клинок Луной горы.
Ого, так быстро! А не он ли два дня назад хвастался тем, что сделает из меня великого мечника? Ещё и что-то про своё имя говорил.
Тогда, помнится, он был полностью уверен в своих силах. А что теперь? Стоит весь понурившись, а от былого задора в глазах не осталось и следа. Даже его гордость, седые роскошные усы, теперь больше напоминают не усы самого Цин Луна, Лазурного дракона, а парочку протухших селёдок, таких же обвисших и безжизненных.
Я невольно припомнил все наши с ним тренировки. А ведь бедный старик и впрямь старался, как мог, но вот беда, эта его гимнастика с мечом мне совсем не давалась.
— Меч парящего облака, которым в своё время владел мастер Ху Ли, тебе совсем не подходит, — подтвердил мои опасения наставник. — Твоим запястьям не хватает гибкости, а ногам лёгкости. К моему глубочайшему сожалению, твоё тело словно бы отторгает всё то, чему я пытаюсь его научить.