Кисо отразил клинок в последнее мгновение. Сталь зазвенела о сталь. От почвы пахнуло запахом гнили и разложения; земли не было видно под покрывалом тумана. Кисо тяжело дышал; из его ноздрей вырывались облачка пара.
Кисо ответил на первую атаку Йоши рядом выпадов, слившихся в мерцающий стальной узор. Лезвие двигалось так быстро, что в отраженном лунном свете оно казалось сияющей трепещущей стеной.
Йоши отступил, дожидаясь конца атаки, и ответил ужасным ударом «водяное колесо», направленным в голову Кисо, затем провел удар, рассекающий туловище, и закончил каскад обратной восьмеркой. Стремительность нападения была устрашающей, но, черпая силы в темных глубинах своего существа, Кисо парировал каждый выпад.
Рукояти клинков сцепились, мужчины свирепо взглянули друг другу в глаза. Пар от их дыхания слился в единое облако, окутавшее их головы. Они яростно боролись за преимущество, нащупывая слабые места в обороне противника. Глаза Кисо горели ненавистью и бешенством. Лицо Йоши оставалось спокойным и холодным, как лед.
– Я должен был убить тебя, когда мы в первый раз встретились в Хикуме, – рычал Кисо, пока бойцы качались из стороны в сторону, сойдясь в силовой борьбе.
В ответ Йоши сильнее надавил на руку Кисо. Внезапно Кисо отступил, высвободив Меч, и махнул им, пытаясь рассечь лодыжки врага.
Йоши перепрыгнул через серебряную спираль и острием меча, словно нагинатой, ткнул в нагрудную пластину Кисо. Необычная тактика захватила горца врасплох. Он едва спасся, – панцирь отразил острие.
Несмотря на обжигающе холодный ветер, Кисо начинал потеть. Он никогда не знал страха и не мог распознать его, но что-то заставляло его руки дрожать; его горло словно перехватывала мощная рука, и он начинал ловить ртом воздух. Кисо отступал снова и снова. Что случилось? Упал ли он духом… чувствуя себя виноватым в том, что он сделал с Йоши… и Нами? Невозможно. Он был Кисо, сёгун империи, демонический воин! Губы Кисо скривились, обнажив зубы в волчьем рычании, он пошел в новую атаку.
Йоши парировал и блокировал удары с минимальными усилиями; на его лице не было ни напряжения, ни других чувств, кроме холодной отрешенности. Кисо чувствовал, что Йоши изучает его, словно он был любопытным насекомым, которое в ближайшее время нужно посадить на булавку. В душе горца шевельнулся ужас.
В начале схватки противники были равны. Кисо был уверен, что его мастерство поможет ему быстро справиться с врагом. По мере развития боя каждое движение Кисо стало предвосхищаться, равновесие сил нарушилось, преимущество Йоши становилось все более очевидным. Неземное спокойствие Йоши и его сверхъестественная интуиция поражали. Кисо ощутил, что сражается с призраком, с ужасным ками, который пришел заступиться за слабые души, которым Кисо причинил зло.
Пот заливал брови Кисо и замерзал на леденящем ветру. Его пальцы отказывались ему повиноваться. Он оглядел клубящееся море тумана, пустое, здесь нет ни единой живой души, кроме демона, который атакует и контратакует его без всяких усилий… Кисо задрожал. Его рот раскрылся в напрасной попытке втянуть воздух. Он твердил себе, что не должен поддаваться страху… он Кисо, побеждавший в тысяче поединков; если ему на этот раз суждено погибнуть, он должен храбро встретить смерть. Он прокричал свой боевой клич и бросился в последнюю атаку, нанося каскады ударов, которыми прежде неизменно опрокидывал врага. Йоши легко уклонился от сверкающей стали. Казалось, он колышется, как дьявольское видение, вместе с туманом.
Кисо отступил в отчаянии. Разве нет никакой возможности убить ками? Йоши придвинулся ближе, плавно скользя сквозь молочные струи клубящейся мглы с поднятым над головой мечом. У Кисо оставался лишь один выпад… прием, который он отрабатывал много лет, но никогда не применял. Прием отчаяния, необычный, неожиданный; он не мог не сработать.
Кисо крепче обхватил рукоять, нацелил клинок в грудь демона и метнул его, как копье, всей оставшейся у него силой. Меч полетел вперед как стрела. Кисо почувствовал мощь броска, верность руки. Меч не мог не достичь цели.
Кисо вытянулся в струну, напрягая брюшной пресс рычанием, которое наверняка должно было выжать все силы из его утомленного тела. Ликующий вопль перешел в стон. Йоши даже не двинулся с места, только немного отклонил корпус. Разящий клинок скользнул вдоль его груди и исчез в молоке тумана.
Глаза Кисо расширились: Йоши улыбался! Мрачная улыбка, холоднее, чем ночь.
Кисо упал на колени; мужество покинуло его. Он понял, что бился с духами ада… или неба! Он был напуган… но старался побороть свой страх. Он – Кисо Йошинака; он умрет так же храбро, как жил.
Он поднял голову и успокоился перед лицом ангела смерти. Он сам подал Йоши свой короткий меч.
– Убей меня, – сказал он. – Я готов.
Из сосен Авазу донесся слабый топот копыт и звон доспехов. С юга приближались солдаты.
Йоши рассматривал врага, стоящего на коленях в тумане, его горло было открыто для смертоносного клинка. Кисо сражался храбро и хорошо. Во время битвы были даже моменты, когда Йоши сомневался в своей победе, но лень и легкая жизнь умерили силу Кисо.
Йоши вспомнил, что Кисо сделал с Нами, с Сантаро, с делом Йоритомо. Кисо разрушил единство клана Минамото. Йоши поднял меч, ожидая, что Кисо дрогнет, затрепещет, взмолится о пощаде.
Молчание.
Кисо бестрепетно смотрел на Йоши. Теперь Йоши спрашивал себя: а что же его обет? знак? удар молнии? пожар? Вправду ли боги освободили его от клятвы? Да! Он сражался и убивал при Удзи и чувствовал божественный экстаз, когда сталь рассекала плоть. Да! Йоши теперь свободен. Миг возмездия близок. Кисо находится в его руках.
Йоши подумал о Томое, спасшей Нами, любящей Кисо, умолявшей его дать Кисо умереть с честью. Он посмотрел на Кисо и увидел в его узких глазах жестокость и надменность. А еще он увидел в них храбрость и преданность товарищам… Кисо был самым лучшим и самым худшим из самураев.
Но сразить в бою – не то же самое, что убить беззащитного человека. Йоши не сделает этого. Кто-нибудь другой убьет Кисо. Йоши взмахнул мечом.
Кисо не дрогнул; он дерзко и яростно смотрел на врага.
Йоши вложил клинок в ножны. Глаза Кисо расширились.
– Что ты делаешь? – спросил он. – Убей меня. Ты победил. Мне незачем больше жить.
– Садись на свою лошадь и скачи на север, к Томое, – сказал Йоши. – Я дарю тебе жизнь от ее имени.
– Нет. Нет! Ты не сделаешь этого. Ты бесчестишь меня. Я проиграл единственную битву. Ты должен взять мою голову.
– Иди.
– Эмма-О тебя побери! Возьми мою жизнь. Мои «четыре царя» мертвы, мой молочный брат, Имаи… У меня осталась только моя честь. Убей меня… пожалуйста.
Йоши повернулся и пошел к серому боевому коню Кисо. Он подвел его туда, где Кисо стоял на коленях со слезами, блестевшими у него на щеках.
– Уходи! – повторил Йоши. Он бросил поводья у ног Кисо.
– Пожалуйста, – молил Кисо. – Возьми мою голову.
Йоши сел на своего скакуна.
– В конце концов, оставь мне меч, чтобы я сам мог покончить с собой!
Йоши направил лошадь к туманным соснам Авазу. Топот приближался. Отряд вывернет из леса и окажется здесь через несколько минут.
– Уходи, пока можешь, – в последний раз крикнул Йоши через плечо.
С проклятиями Кисо вскочил на коня и повернул на север. Йоши пожалеет об этом оскорблении. Если ему пришлось принять свою жизнь как нежеланный дар, он воспользуется ею, чтобы заставить Йоши проклясть этот день. Кисо мчался через луг, когда солдаты выехали из-за сосен.
Кисо пустил своего коня медленным галопом. Под копытами затрещал лед – он находился на одном из сотен замерзших озер. Краем уха Кисо услышал, как один из солдат бросил ему вызов.
– Кто это ускакал? – спросил солдат.
– Человек, не имеющий значения, – ответил Йоши.
– Это один из людей Кисо, – крикнул самурай и, обогнув Йоши, пустился в погоню.