– Гад! – вымученно простонал Рудин. – Что ж ты делаешь, а?!
– А ты больно прыткий – я в курсе. Вон мужика загрыз – вся рожа в крови, – миролюбиво пояснил Улюм, доставая из куртки наручники и протягивая их Буханке. – Окольцуй его – только сзади. Он не бросится – занят.
Буханка надел Рудину наручники и отошел в сторону. Болт озадаченно рассматривал остатки веревок, которыми были связаны пленники, – капроновые обрывки явно не годились для использования.
– Во дворе бельевая веревка. – Улюм кивнул на валявшийся у стола нож. – Быстро.
Буханка схватил нож, метнулся во двор и спустя несколько секунд притащил веревку. На пару с Болтом они принялись пеленать конечности Маслу и Соловью, пребывавшим в бессознательном состоянии.
– У нас очень мало времени, – веско сообщил Улюм. – Есть два варианта. Первый: ты говоришь, где бабки, мы их забираем, забираем вас и сваливаем отсюда. Второй: если ты начинаешь думать, я жду полминуты – вот часы. Потом пристрелю одного из них. – Короткий тычок пистолетом в сторону лежавших на полу. – Потом жду еще полминуты – вот часы – и пристрелю второго. Тебя забираю с собой, везу в надежное место и там пытаю – где бабки. Ты с Сашей Рубцом знаком?
– Вот это мы попали… – потерянно пробормотал Рудин, приваливаясь спиной к стене и подтягивая колени к груди, – боль уходила медленными толчками, не желая сразу отпускать травмированный орган. – Вот это влипли… А может, у меня избирательная амнезия? Может, я какие-то фрагменты своего существования не помню?
– Хорошо – складно, – одобрил Улюм. – А Гриша, царствие небесное, говорил, что ты молчун – кроме мата, слова путного не скажешь.
– А что с Гришей? – уцепился Рудин. – Что?
– А это тебя надо спросить, козла кусок, – нахмурился бандитский вожак. – И – все, нету времени терпеть твои выкрутасы. Полминуты даю – думай, где бабки…
Присев на колено, Улюм направил ствол в голову лежавшего на полу Соловья и вывернул левую руку так, чтобы был виден циферблат часов.
Рудин пытливо уставился на большого бандита – пытался за короткий промежуток отведенного ему времени определить, насколько серьезны его намерения. Имелось острое желание назадавать кучу вопросов. Какие деньги? Чьи деньги? Сколько денег? И вообще, черт подери, каким боком он с парнями к этим проклятым деньгам?! Рациональное мышление цивилизованного человека настоятельно требовало ответа на вышеперечисленные вопросы: без этого дальнейший процесс общения утрачивал свой смысл и заходил в тупик. Но стрелка под хрустальным стеклом Улюмова «Ролекса» бежала удивительно быстро – Рудин со своего места хорошо ее видел, – а прочитать на непроницаемом лице бандита степень серьезности его намерений не представлялось возможным. Если все это не дурная шутка, Ваня будет мертв. И тогда уже не будет иметь значения, что Рудин не знал ответа на свои вопросы…
Стрелка быстро проскочила половину циферблата: Улюм начал медленно выдавливать слабину на спусковом крючке и инстинктивно прищурился.
– Сдаюсь, – выдохнул Рудин. – Бабки в промзоне.
– Уважаю, – сказал Улюм, облегченно вздыхая и опуская ствол. – Мужик. Братуха дороже бабок – уважаю. Я б тебя взял к себе в команду – отвечаю. Где конкретно?
– На сталелитейном, – не раздумывая назвал Рудин самую удаленную от трассы точку. – Ну, сам понимаешь – он большой, показывать надо…
– Покажешь, – согласился Улюм. – Ложись на пол – лицом вниз.
Рудин, кряхтя и охая, выполнил команду. Улюм обшарил карманы загрызенного Димона, выудил связку ключей, отделил автомобильный и, бросив его Буханке, распорядился:
– Тащи этих в Димонову тачку. Болт – ты тут, на контроле. Если этот дернется – стреляй по ногам. Мочить нельзя – нужен. Буханка – надо очень быстро, времени в обрез. Давайте, я в хату сгоняю – гляну.
Выскочив во двор, Улюм заглянул в крошечную летнюю кухню, дернул за кольцо люк подпола – пусто, даже крыс нет. Покинув кухню, взлетел на крыльцо, отомкнул замок. В доме было убого: прихожка без мебели, две небольшие комнаты, одна из которых служила спальней – судя по наличию некоего подобия кровати, – тут же стоял «Хай блэк тринитрон», видак, платяной шкаф – и более ничего. Вторая комната была пуста, пахло нежитью, паутина висела по углам – махровая такая, с разжиревшими наглыми пауками. Бегло осмотревшись, Улюм решил, что спрятать здесь такое количество денег невозможно, и присоединился к компании.