Я грохотал несколько минут, наконец ворота приоткрылись, выглянул тощий человечек в желтой робе.
— Моему другу нужна помощь, — сказал я на хинглише. — Мне сказали, что здесь лечат душевные раны.
Человек в желтом смотрел на меня безо всякого выражения, я так и не понял, разобрал ли он хоть слово в моей речи. Я повторил ее на хинди, добавив, что плохо говорю на местных языках. Реакции я так и не добился. Но тут к нам подошел наконец толстяк. Они с минуту смотрели друг другу в глаза, потом монах поманил нас рукой, развернулся и ушел, оставив ворота приоткрытыми. Я пожал плечами, и мы последовали за ним.
Изнутри монастырь походил на лабиринт, но я чувствовал особую ауру в его мрачных на вид стенах. А когда мы вышли во внутренний двор, оказавшийся неожиданно зеленым и уютным, я понял, что попал куда надо. Там нас ждал старик в такой же желтой хламиде. Других монахов мы по дороге не встретили.
— У моего друга ранена душа, — сказал я на своем устаревшем колонизаторском хинди. — Он нуждается вашей помощи. Простите, я плохо говорю на вашем языке.
— Тогда оставь друга здесь, — ответил старик на чистом английском.
— Так просто? Не спросите, как я вас нашел? Что с ним случилось? — удивился я.
— Нашли, потому что его путь лежал сюда. А что было, то прошло, — ответил старик.
— Как к вам обращаться? — поинтересовался больше из вежливости, чем из интереса.
— У нас нет имен. У твоего друга тоже.
— Ты сам-то хочешь остаться здесь? — спросил я толстяка. — Возможно, тебе здесь станет лучше. А возможно и мы с твоими старыми друзьями смогли бы помочь.
Толстяк вдруг шагнул ко мне и сильно сжал мое плечо.
— Спасибо тебе маг, —сказал он неожиданно четким и ясным голосом. — Ты был добрее ко мне, чем я заслужил. Я чувствую, что нахожусь именно там, где должен. Навести меня как-нибудь, но не слишком скоро.
— Не волнуйся за своего друга, — монах внимательно посмотрел на меня. — Я бы хотел облегчить и твои страдания, но вряд ли это в моих силах. Но если тебе захочется мгновений покоя, приходи.
Я похлопал толстяка по руке, все еще лежащей у меня на плече, развернулся и пошел к выходу. Я бы нашел дорогу и сам, но привратник, впустивший нас, встретил и довел меня до ворот.
Глава 13
Когда я вернулся в Лазурь, Алиса тут же схватилась за телефон:
— Он здесь, приходи!
Потом ученица накинулась на меня с требованием показать ей снимки из Индии, раз уж, здравствуйте, надутые губки, я ее не взял с собой. Телефоном как фотоаппаратом я не пользуюсь, так что вспомнил несколько симпатичных ракурсов Тадж-Махала, а заодно пару видов Агры, например, обезьяну, сидящую на помойном контейнере, колоритных буйволов, впряженных в допотопного вида тележку. Ну и на закуску — тот самый монастырь. Все это я воплотил прямо в воздухе в виде иллюзий, магической голограммы.
— Я же говорил, это была деловая поездка, — заметил я, — ничего интересного.
И чего Алиса скорчила такую обиженную рожицу? Кажется, она не понимает, какими должны быть отношения учителя и ученицы.
Через пять минут появился Сидоров.
— Шеф, — возбужденно начал он, — детективы нарыли кучи информации про Вешнякова и его долги. Они бы, кстати, хотели лично познакомиться, но вкратце могу и я доложить.
— Можно и познакомится, — пожал я плечами, — а пока давай выжимку.
— Вкратце хозяин этого райского местечка почти банкрот. Долгов у него на три таких отеля, и должен он почти всем, кто в столице дает взаймы. Сыщики изумляются, почему он до сих пор на своих ногах ходит.
— А что, в Российской Империи принято аристократам ноги ломать? — удивился я.
Сидоров замялся, надеясь, что вопрос окажется риторическим. Я махнул рукой и продолжил разговор.
— Ноги его мне без надобности, а почему никто отель не отобрал? Место и впрямь изумительное.
— Очень уж сильно земля дешевеет. Я так понимаю, ждут, чтобы вовсе за бесценок взять, так чтобы Вешняков еще и должен остался. Ну так-то по любому будет. Слишком много наш мальчик проиграл.
— Значит, все дело в покере? — удивился я.
— Не только в нем, там еще и рулетка и скачки.
— Какой разносторонний молодой человек! — восхитился я.
— Но сейчас всего трое кредиторов осталось. Они все долги за треть, а какие-то и за четверть суммы скупают.
— Это хорошая новость. И все они хотят урвать наши «Вешние воды»?
— Больше всего хочет главный кредитор, скупивший половину векселей. Зовут его Иван Абрамов, он тоже — страстный игрок, но везучий. Мечтает устроить в пансионате центр развлечений, проводить турниры.