— Чем обязана, — Шуршунова протянула мне руку, которую мне пришлось слегка пожать.
— Наслышан о вашей коллекции, не мог удержаться, чтобы не ознакомиться с ней лично! И конечно мы не с пустыми руками! Алексей Петрович, будьте любезны!
Сидоров протянул хозяйке торт.
— Не напоите ли вы путников с дороги чаем? — улыбнулся я. — День нынче морозный.
— Будьте любезны к столу, — барыня явно обрадовалась, что мы пришли со своими сладостями.
Я сразу понял, что экономят в этом доме на всем, кроме слоников, так что, когда мы проследовали в столовую, в которой сервантов было не меньше, но слоники все же уступали в численности сервизам, я достал из бездонной сумки бутылку итальянского ликера лимончелло.
От этого дара сердце барыни окончательно растаяло.
— Так что же вас ко мне привело, Яков Георгиевич? — поинтересовалась хозяйка, когда мы утолили первый голод моими лакомствами и жидко заваренным чаем.
— Слышал я краем уха, что вы вошли в положение юного помещика Вешнякова. Мне тоже исключительно жаль мальчика, в таком возрасте и отдаться пагубным страстишкам.
— Бедный, бедный ребенок, — поддакнула охмелевшая барыня.
— Так уж вышло, что я в данный момент проживаю в «Вешних водах».
— Так дорого же там безумно! — ахнула Шуршунова.
— И не говорите, — с грустью согласился я. — Но мест чудесное. И стало мне любопытно, имеете ли вы интерес к пансионату?
— Ох, да помилуйте! — всплеснула руками хозяйка. — тут и усадьбу-то в два дома и один сарай содержать никаких денег не хватит, а там такая махина! Но уж больно дешево ростовщик долги эти предлагал. А там, даст бог, удастся уступить бумаги повыгоднее! А у вас какой интерес в этом деле? Никак выкупить «Вешние воды» задумали?
— Может и задумал, — пожал я плечами. — От цены зависит. Если уж вы долг по дешевке заимели, с какой наценкой мне перепродадите?
Я точно знал, что векселя ей за четверть цены достались. Я, наверное, согласился бы ее затраты в полтора раза перекрыть. Но «согласен» не означает «хочу». Когда я эту сумму озвучил, барыня сразу похолодела, стала ныть, какой такой роскошный залог у бумаг. Я изобразил, что тема мне наскучила и прошелся вдоль витрин.
Там мигом высмотрел вещицу, которая и протянула нить к дальнейшим переговорам.
— Знакомый камешек, — я указал на один из сервантов. — Видел такой в Петербурге. Редкая вещица, мало у кого есть такая.
Тут я немного соврал, в новой жизни до Питера я пока не добрался. Но те же сыщики мне намекнули, что несколько камней в Россию просочились. Речь, конечно, шла об отходах моих операций — айсера и стоунера. Шуршанова где-то как раз крохотный осколок каменного стекла и раздобыла. Много я их на Сицилии оставил.
— Такая удача, удача, — радостно загомонила барыня. — знакомая мне долг вернула. Денег у нее нет, зато этакую редкость раздобыла, я не удержалась, приняла!
— Так уж вышло, дорогая Анфиса Афанасьевна, что и мне один коллекционер долг вернул, — и снова я соврал, только незачем бедной женщине лишние подробности знать.
С этим словами я вытащил из сумки стеклянного носорог размером с ноготь большого пальца. Из ледяного стекла, конечно. Разумеется, он был обернут в шелковый платок, и доставал я его аккуратно, голой рукой не прикасаясь. С Шуршуновой от счастья чуть припадок не случился.
— Я и подумал, у вас пустой долг, который гроша стоить не будет, когда Вешняков на банкротство подаст. А он уже к процедуре готовится.
Это как раз была чистая правда, о том, что парень банкротится, мне сообщил Лейбниц.
— Я к безделушкам равнодушен, но знаю, что в кругах любителей такие штучки ценятся покруче картин рафаэлитов. Может быть, поменяемся и оба будем счастливы?
— Прелестная вещь, — Шуршунова, кажется, пребывала на грани инфаркта. — но больно уж мне бумаги жалко. Живые же деньги отдала!
Я пожал плечами и достал новый сверток, в котором обнаружился носорог побольше. Тоже, конечно, из айсера. Барыня потеряла дар речи, крутилась вокруг фигурок, разве что не облизывая их. Я же решил еще облегчить ей муки выбора и достал третью, еще побольше. Так я «мучил» барыню, пока на столе не выстроилась шеренга из семи фигурок, самая большая из которых размером походила на мой кулак.
— Ну же, Анфиса Афанасьевна! Мы с вами понимаем, что этот набор стоит больше, чем ваша усадьба и «Вешние воды» вместе взятые. Если мы с вами не договоримся, я продам их на аукционе и вернусь к вам с деньгами. Или не вернусь, выкуплю пансионат после банкротства еще дешевле.