Лемешева, нашего бравого танкиста, я назначил начальником транспортного цеха. Сейчас он набирал людей, способных водить и обслуживать мусоровозы. Первые же кандидаты поступили из компании, которая раньше «чистила» Вольнов. Остальных набрали по объявлению, но ждал их строгий отбор. Бравый подполковник оказался тем еще тираном. Как мне сказала по секрету училка Клара, которую я назначил кадровиком, он очень хотел оказаться полезным, и благодарность за то, что я вытащил его и остальных из мусорного ада, жгла его сердце. «Как и все остальные», — добавила Клара и почему-то заплакала.
Очень скоро производственный процесс наладился. С утра эскадрилья мусоровозов разлеталась по Вольнову, очищая баки, а потом, вывалив добычу на площадку Чистоты, отправлялась на огромный полигон, с которыми нам удалось договориться. Они платили за каждый вывезенный грузовик хлама. И когда я вернулся из Италии после встречи с Луиджи, Лемешев с гордостью продемонстрировал фотографии, с весьма значительным участком полигона, безупречно чистым и заметно контрастировавшим с окружающей горой мусора. Поставщики, конечно, пытались его завалить вновь, но мы справлялись быстрее.
Арсений тем временем штурмовал автомобильные заводы, выясняя, какие детали оказываются бракованными чаще всего. Особенно его интересовали запчасти, производимые сторонними организациями по субподряду. После разведки, которая выражалась в безудержном пьянстве с нужными сотрудниками заводов, он приходил к Эмме, приносил им самую отпетую некондицию, и фрау Брехт с Василием создавали идеальный вариант детали.
О том, как лучше оформить тюнинговую мастерскую я решил посоветоваться с Бобровым. Он все же как видный сотрудник органов должен был понимать политические нюансы. Я объяснил, что мы будем вынуждены балансировать между европейскими и российскими рынками. Рассказал и о планах на Миланскую выставку.
Сошлись в итоге, что мы можем зарегистрировать компанию в Европе, хоть бы и в том же Лихтенштейне, ну или в Германии, хотя они вряд ли обрадуются успешному конкуренту. Хотя нам успеха еще предстоит добиться. В России же мы открываем дочернюю компанию. Таким образом патернализм властей сыграет нам на руку, но и канал на запад не пострадает.
Неожиданно генерал помог и с другим делом. Высокое начальство автомобильного концерна «Волжская ласточка» не торопилось общаться с непонятными людьми с улицы, какие бы полезные штуковины они не несли с собой в портфеле, что я, конечно, утрирую, мы бы приехали на целом фургоне, забитом образцами продукции.
Да и идеальный вариант той самой «ласточки» мы бы пригнали своим ходом. Пока же в главном отечественном легковом автомобиле прекрасным казалось только название, ну и отчасти цена, но это не точно. Конструкция и внешний вид этого чуда не менялись уже двадцать лет, и то спасибо, продавались и пятидесятилетние модели, лишь слегка обновленные.
Так вот, Бобров нашел выход на заместителя директора концерна и попытался договориться о презентации. Тот, конечно, уперся. Тогда Бобров рассвирепел, и связался уже с большой шишкой из министерства. Так что первый показ нам предстоял там.
Эльза сообщила, что караван цистерн прибыл из Эстонии на таможню в Псковской области. Надо было проконтролировать процесс.
Я тут же перенесся в деревню Шумилково, где и встретился с Эльзой.
— Встречай нас на пропускном пункте, подстрахуешь, — велел я демонессе. — Я же поеду с караваном. Выпустят его без проблем. А вот на наше стороне таковые могут начаться.
— Не в нашем же присутствии, — Эльза попыталась улыбнуться, но ей все еще плохо давались позитивные эмоции.
— Да уж, не в нашу смену, — поддержал я ее.
Я бы не сказал, что провоз на территорию Российской Империи пяти цистерн токсичных отходов не вызвал у таможенников вопросов. Бумага у меня была, спасибо и самому герру Максу, нажавшему на потайные кнопочки, и Боброву, который, скрипя зубами — ему эта история не слишком понравилась, — но все же поручился за наш «Проект Чистота», предупредив при этом, что стоит ждать проверок от органов, причем, от департамента, на который наш генерал никакого влияния не имел.
Итак, я сунул замерзшему на Псковском морозе капитану разрешение, а потом, видя его сомнения и желание во всем как следует разобраться, приказал ему Голосом: