— Ты прав, — судя по ошалевшему взгляду генерала, он не заметил, как к нашей «пьянке» присоединился еще один участник, точнее, присоединилась, — его просветят. Здравствуй, Этерни.
— Привет, Минерва. Ты прекрасна, как всегда. И столь же внезапна.
— Настоящий джентльмен, — улыбнулась богиня.
— Вы знакомы с генералом? — поинтересовался я.
— Да, — ответил Бобров, — мы встречались. Я и не думал, что твой носорог настолько высоко летает. Да и ты сам, по сути, незнакомец. Это наводит на интересные мысли о том, что вас связывает. И есть ли это «вы», когда речь идет о носороге.
— Умный дяденька, — рассмеялась богиня. — догадался, сложил два и два. Итак, принц-носорог, тебя уже очень ждут.
— Где? — я начал перебирать в уме разные места и разных людей, которые могли бы жаждать со мной общения.
Минерва щелкнула пальцами, и прямо у меня в руках возник конверт, который принес мне наглый голубь. Это было совсем недавно, так же? Произошло с тех пор многое, но я слишком энергично принялся за дело.
Кроме нескольких имен и адресов там были координаты какого-то места в Сибири, сейчас они оказались выделены зеленым маркером.
— Это важная встреча, Ваше высочество, — Минерва, слегка кривляясь, присела в книксене. — Ты найдешь там ответы на некоторые вопросы из тех, что тебя мучают с первых же дней в России. Естественно, в твоей новой жизни.
«Сила, контролирующая Красную площадь, она же поселилась в том храме, что я расчистил», — вспомнил я.
Минерва, будто прочитавшая мои мысли, кивнула.
— Очень важная встреча, принц-носорог, — и с мелодичным издевательским смехом богиня исчезла.
— Ну что скажешь, Сергей Геннадьевич, отдашь мне твоих пленников на сохранение? Доступ к ним я обеспечу, но чувствую, что несколько дней буду вне доступа.
Москва решительно не хотела меня отпускать в далекую холодную Сибирь. Едва я вернулся из Астрала в храм, а оттуда в Лазурь, меня срочно вызвал Модест, дежурящий в этот день на Проекте Чистота.
— У нас комиссия, Яков Георгиевич. Как снег на голову свалились, как у них и водится.
— Сейчас прибуду, — пообещал я и перенесся в контору, что построил нам трудолюбивый (а кто его спрашивал) мистер Стоун.
— Мы не знали, что вы на объекте, — искренне изумились проверяющие.
Потом начались долгие и подробные представления. Знакомый мне Арсений Владимирович отсутствовал, его заменяла пышная дама, представившаяся инспектором санитарного контроля Московской Губернии, она же извинилась за отсутствие начальства. Имени я ее не запомнил, да и ее спутник, чиновник рангом повыше, из санитарной комиссии Государственной Думы, остался в моей памяти безымянным. Он явился преисполнен собственной важности, но мне до его чинов дела не было. Я не склеротик, просто не захламляю свою память несущественными подробностями. Тем более, что Сидоров, которого я, разумеется, взял с собой на встречу с властями, все фиксировал в электронной записной книжке.
— Вообще, конечно, мелкая свалка за чертой города обычно не попадает в сферу нашего внимания, — вещал тем временем напыщенный чиновник, — но нам рассказали, что ваша экспериментальная система творит чудеса. А мы привыкли развенчивать дешевые фокусы. У вас-то, надеюсь, фокусы посерьезнее. Ведите уже на саму свалку. Пока мы ее по запаху не нашли, но на то и зима. Где залежи, господин Беринг?
— Вы на них стоите, Аркадий! — с легким раздражением ответил ему вместо меня третий член комиссии, и к нему-то я отнесся серьезно. — Брусникин Федор Валерьевич, статский советник, возглавляю комиссию СИБ по охране природы и экологии, прошу любить и жаловать.
Мы с советником пожали руки. Внешне он чем-то напомнил мне Боброва, крупный и кряжистый, с умными глазами. Рукопожатие его оказалось крепким, не дробящим кости, как это бывает у некоторых, жаждущих самоутверждения. Брусникин явно ни в подобном не нуждался. Зато остальные смотрели на советника с легким опасением.
Четвертым членом комиссии был стажер, студент Московского Университета, в котором появилась экологическая кафедра. Руку он мне не подал, но не из гордости, а от стеснения. В его задачи входило вести протокол встречи, что он и делал на бумаге, зафиксированной на планшете*. Также чуть позже он по команде Брусникина занялся замерами токсичности и радиации при помощи маленькой переносной лаборатории, умещавшейся в один портфель.