— Нет. Уж точно не после того, как ты напала на моих учениц. Не говорю уже о Тамасвантаре в американской глубинке.
— А я как раз хотела поговорить о деле. Но не так же сразу! Мы давно не виделись, могли бы по-человечески поздороваться.
— Ну хорошо, пять минут на светскую беседу у нас найдется.
Я поднялся с кровати, и принялся одеваться.
— Разнесло тебя, Этерни, — Кали оценивающе разглядывала мою фигуру. — Не мог выбрать тело атлетичнее? Пошарил бы в голове у твоей итальянской подружки, выбрал бы какого-нибудь бравого легионера.
— Это специально, чтобы дамочки не вешались. Староват я уже для гаремов.
— Не смеши меня, как по-твоему называется цветник, что ты вокруг себя собрал?
— Школа магии герцога Бореаса. И я бы открыл академию, как раз работаю над этим.
— Себе-то не ври! Мне, кстати, тоже, не люблю. И расстались мы потому, что ты был неисправимым бабником. Я не ради этого из тебя идеального любовника сотворила.
— Меня сотворили ведьмочки задолго до нашей встречи
— А кому они служили? Угадай! Да, я готовила себе инкуба для постельных утех, и то что они остановились на полпути — мой приказ.
— Да я тебя умоляю! Ведьмы просто не справились. Все-таки, я уже тогда был великим магом, а не хреном с горы. Но согласен, простой парень с улицы тебя бы не потянул. Требовался если уж не бог, то хотя бы инкуб.
— Но ты бегал за каждой юбкой, потому мы и разбежались. А потом вдруг взял и исправился ради этой принцесски. Обидно было, кстати.
— Нет, мы расстались потому, что для тебя я был всего лишь оружием, которым ты собиралась устранять бывших, — я передразнил Кали, — «Убей Яму-Дхарму! Убей Махасаматмана». Нашла себе пистолет с перламутровой рукоятью.
— Скорее, ты мог бы стать магическим клинком. Но и тут подвел. Ладно, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Перейдем к делу.
— У тебя есть предложение, от которого я не смогу отказаться? После того, как ты напала на моих девочек?
— Да разве ж я напала? Попугала чуть-чуть, чтобы не расслаблялись. А то слишком им вольготно под твоим крылышком, наседка ты наша сексуальная. И да, мне есть, что предложить. Ты ослаб, Этерни. Ты больше не Демиург. Не в том масштабе, каким был раньше. Да и великим магом тебя трудно назвать. Даже на гроссмейстера не тянешь. Я реально могла бы задушить тебя этой подушкой.
— Ты тоже забралась далеко от дома, Каларатри. Удивлен, что ты вообще смогла воплотиться на чужой территории.
— Но смогла же! — хищно улыбнулась богиня. — Расслабься, Этерни, я здесь не для того, чтобы тебя обижать! Ты идешь на встречу, тебе будут дурить голову красивыми словами, но вряд ли предложат что-то полезное.
— В отличие от тебя? — поднял я бровь.
— Ты прижился в этом захудалом мирке, принц. Даже слишком. Играешь в детские игры с местным бизнесом. А коли так, то уж не выбирай заранее проигравшую сторону. В этой стране тебе не дадут ничем заняться толком. Ты еще не столкнулся с их инерцией, но им всегда будет выгоднее купить за границей, чем построить завод, даже если ты его преподнесешь на блюдечке. Они его отнимут и разрушат, чтобы не мешал им торговать с Европой.
— Ты правда решила меня соблазнить детскими играми в бизнес? — удивился я.
— Если уж играешь, то должен понимать, что зеленые фантики лучше красных, я про местные червонцы. Но и то, и другое — мусор.
— А у тебя есть игра получше?
— Есть. Ты разрушил мою фабрику, много ли ты на этом заработал? Открыл на ее месте крохотную тюрьму для людишек, вот только ты — не тот человек, чтобы толпами неугодных в чистилище гнать.
— К чему ты клонишь? Предъявляешь счет за Тамасвантару?
— Забыли и простили. Но эта не единственная маленькая преисподняя, привязанная к закрытому мирку. Их много и все они поставляют самую ценную валюту, что есть в Мироздании.
Кали вдруг выскочила из кресла, сжала меня в объятиях так, что у меня ребра затрещали, жарко зашептала на ухо:
— Выбери правильную сторону, Этерни, и получишь целую гору Наурэмбаара! С его помощью ты восстановишь свое могущество! Помоги нам поднять остров, и снова станешь великим. Думай хорошенько, принц.
Кали поцеловала меня в губы, прикусив от полноты чувств, и исчезла, будто ее и не было.
Досыпать не стал, вышел из дверей на все так же пустынную улицу, превратился в сову, почувствовал, как впиваются в спину когти Людки, и полетел на северо-запад. На самом деле я мог бы и не спрашивать у Марфы Игнатьевны, где церковь, я ее ощущал вполне отчетливо, и с каждым взмахом крыльев чувство это крепло.
— Мог бы и сразу меня размотать, — передала мне ворона.