— Мне кажется, рукава слишком широкие, — сомневалась Санса, рассматривая себя в зеркале.
— Напротив, миледи, — возражал главный портной. — Широкие рукава подчёркивают изящество ваших рук. А когда вы будете идти к алтарю, они создадут эффект парящей птицы.
Мизинец заходил на примерки, давая советы и одобрения. Его присутствие всегда успокаивало Сансу, превращая утомительную процедуру в приятное общение.
— Что вы думаете об этой диадеме? — спрашивала она, примеряя украшение из белого золота с сапфирами.
— Красиво, но слишком вычурно, — отвечал он. — Вы сами по себе драгоценность. Украшения должны оттенять вашу красоту, а не затмевать её.
Он заказал для неё особую диадему — тонкий ободок из валирийской стали с единственным крупным сапфиром в центре.
— Простота — высшая элегантность, — объяснял он, водружая украшение на её голову. — Этот камень цвета ваших глаз будет виден издалека.
Вечерами они проводили всё больше времени вместе. Мизинец показывал ей свои планы развития королевства, объяснял тонкости политики, делился мыслями о будущем.
— Смотрите, — говорил он, разворачивая карту перед ней, — через десять лет мы соединим все крупные города железными дорогами. Путешествие из Винтерфелла в Королевскую Гавань будет занимать дни, а не недели.
Санса внимательно изучала схемы, задавая вопросы.
— А как быть с горами в Долине? — спрашивала она. — Там слишком крутые склоны.
— Мы пробьём туннели, — отвечал Мизинец. — И-тийские инженеры знают, как это делать. Или построим мосты по их технологиям.
— Это будет очень дорого.
— Сначала да. Но потом окупится многократно. Быстрая торговля означает больше прибыли для всех.
Санса восхищалась масштабом его замыслов. Мизинец думал не годами, а десятилетиями, планируя будущее целых поколений.
— А что будет с простыми людьми? — спрашивала она. — С крестьянами, ремесленниками?
— Они станут частью новой системы, — объяснял он. — Лучшие условия жизни, образование для детей, медицинская помощь. Счастливые подданные — основа сильного государства.
— Вы думаете о них как о людях, а не как о ресурсах, — заметила Санса. — Это редкость среди правителей.
— Возможно, потому что я сам был никем, — ответил Мизинец. — Младший сын мелкого лорда с крошечного острова. Я помню, что значит быть незначительным.
В такие моменты Санса видела в нём не могущественного министра, а человека со своими болями и мечтами. Это делало её чувства к нему ещё глубже.
Одним вечером они гуляли по набережной, наблюдая закат над Чёрной водой. Корабли покачивались в порту, а в воздухе витали ароматы соли и пряностей.
— Петир, — сказала Санса, остановившись у перил, — могу я спросить вас о чём-то личном?
— Конечно, — ответил он, подходя ближе.
— Вы сказали, что любили. Опасаться ли мне... её тени в наших отношениях?
Мизинец долго молчал, глядя на воду.
— И была мечтой моей юности, — сказал он наконец. — Недостижимой мечтой, которая почти погубила меня. А вы...
Он повернулся к ней.
— Вы мечта ставшая явью.
— Но всё же... — начала Санса.
— Всё же я буду честен, — перебил он. — Поначалу в вас меня привлекло сходство с ней. Тульи-волосы, голубые глаза, благородная осанка. Но теперь я вижу, что вы совершенно другая.
— В чём разница?
— Она была добра, но наивна. Она верила в простые истины, чёрное и белое. А вы... вы понимаете сложность мира. Вы видите оттенки.
Санса кивнула, принимая его слова.
— Я рада, что вы так думаете. Мне не хотелось бы всю жизнь соперничать с призраком.
Мизинец взял её руку и поднёс к губам.