— Я не боюсь угроз, Ваше Величество, — сказал я, хотя холодок страха уже пробежал по спине. — И я выполню свой долг.
— Ваш долг? — Серсея рассмеялась. — Лорд Старк, в этом мире выживают не самые честные, а самые умные. Вы честны, но глупы. И это ваша беда.
Я направился к выходу, чувствуя на себе её взгляд. У дверей обернулся:
— У вас есть время до возвращения короля, чтобы всё обдумать. Надеюсь, вы примете правильное решение.
— О, лорд Старк, — сказала она мне вслед, — решение я уже приняла. Давным-давно.
Выйдя из её покоев, я почувствовал себя так, словно только что выпустил из клетки голодного льва. Серсея Ланнистер не собиралась сдаваться без боя. Более того, она уже готовилась к войне.
Мне следовало бы немедленно написать Кэтилин, предупредить Санси, отправить девочек домой. Но я всё ещё надеялся, что здравый смысл возобладает, что королева поймёт безвыходность своего положения.
Как же я ошибался. В Винтерфелле, когда волк загнан в угол, он либо сдаётся, либо умирает. Здесь же, в Королевской Гавани, загнанные в угол львы нападают первыми.
И я только что дал львице знать, что охота началась.
Следующие дни прошли в томительном ожидании. Роберт всё ещё был на охоте, а я чувствовал себя человеком, стоящим на краю пропасти. Серсея вела себя как ни в чём не бывало — улыбалась на пирах, играла с детьми, исполняла обязанности королевы. Но я видел в её глазах холодный расчёт хищницы, выжидающей момент для удара.
Сир Барристан Селми, лорд-командующий Королевской гвардии, заметил моё беспокойство.
— Лорд Старк, — сказал он мне после очередного заседания совета, — вы выглядите встревоженным. Что-то случилось?
Старый рыцарь был воплощением чести и преданности долгу. Если кто и мог понять мою дилемму, то именно он. Но как рассказать ему, что королевские дети — бастарды? Что весь королевский дом построен на лжи?
— Сир Барристан, — начал я осторожно, — скажите, что бы вы сделали, если бы узнали нечто, что могло бы потрясти основы королевства?
Он внимательно посмотрел на меня своими проницательными глазами.
— Я бы исполнил свой долг, лорд Старк. Какими бы ни были последствия. Правда — основа справедливости, а справедливость — основа мира.
Его слова укрепили мою решимость. Да, я должен был рассказать Роберту правду, несмотря ни на что.
Но Петир Бейлиш, казалось, думал иначе. Он появлялся рядом всё чаще, предлагая альтернативные решения, намекая на компромиссы.
— Лорд Старк, — сказал он мне в один из вечеров, — я размышлял о нашем разговоре. Возможно, есть способ решить проблему менее... радикально.
— О чём вы говорите?
— Принц Джоффри молод, поддаётся влиянию. При правильном совете он мог бы стать достойным королём. А королева... ну, королева прагматична. Она понимает ценность союзов.
Я смотрел на него с недоумением.
— Вы предлагаете мне замолчать правду в обмен на влияние при дворе?
— Я предлагаю вам подумать о благе королевства, — мягко ответил он. — Иногда малая ложь предотвращает большую трагедию.
— Нет, — сказал я твёрдо. — Ложь остаётся ложью, независимо от её размера. А правда остаётся правдой.
Бейлиш вздохнул, словно сожалея о моём упрямстве.
— Как пожелаете, лорд Старк. Но помните — в этой игре побеждают не самые честные, а самые живые.
Его слова эхом отозвались в памяти. Слишком похоже на то, что говорила королева. Неужели все в этом городе думают одинаково?
На следующий день пришла весть о том, что король возвращается с охоты. Роберт был ранен кабаном, но раны не казались смертельными. Я почувствовал облегчение — наконец-то я смогу рассказать ему правду и снять с себя этот груз.
Но когда я увидел короля, мой оптимизм испарился. Роберт лежал бледный, дыша тяжело и прерывисто. Маэстер Пицель суетился вокруг него, но даже в его обычно спокойном лице читалась тревога.