Я посмотрел на сына долгим взглядом.
— Тирион, за свою жизнь я встречал множество людей. Честных и подлых, умных и глупых, храбрых и трусливых. Но я никогда не встречал человека, который поднялся бы так высоко без цели. У Петира Бейлиша есть план. И этот план куда амбициознее, чем кажется.
После ухода сына я вернулся к карте Вестероса. Красные флажки отмечали позиции северян, синие — наши войска, зелёные — нейтральные регионы.
Но где на этой карте место для Мизинца? Человека без армии, без земель, без родового золота? В игре престолов для таких людей было только одно место — могила.
Если только они не играли в совершенно другую игру.
Роб Старк оказался противником более серьёзным, чем я ожидал. Молодой волк обладал тем, что нельзя купить за золото и чему нельзя научиться по книгам — инстинктом полководца и безграничной преданностью людей.
Первое поражение под Риверраном стало для меня неприятным сюрпризом. Джейме попал в плен, две тысячи моих лучших воинов пали на поле боя, а остатки западной армии отступили в беспорядке. Новость об этом пришла ко мне в Харренхол вместе с гонцом, чьё лицо говорило больше слов.
— Милорд, — начал он дрожащим голосом, — сир Джейме...
— Говори прямо, — оборвал я его. — Он мёртв?
— Нет, милорд. В плену. Молодой Старк захватил его после битвы у Шепчущего леса.
Джейме в плену. Мой наследник, лучший воин Вестероса, находился в руках мальчишки-северянина. Это меняло всё.
— А сир Стаффорд?
— Мёртв, милорд. Пал в первой же атаке.
Я отпустил гонца и остался один со своими мыслями. Поражение было болезненным, но не критическим. У меня всё ещё оставалось тридцать тысяч человек под Харренхолом, и подходили подкрепления из западных земель. Но потеря Джейме била по самому больному месту.
Не только потому, что он был моим сыном и наследником. Джейме знал слишком много семейных тайн. О детях Серсеи, о финансовых проблемах дома, о том, что происходило в Королевской Гавани перед войной. Если Старки заставят его говорить...
В тот же день я отправил ворона Тириону в столицу. Сообщение было кратким: «Джейме в плену. Необходимы переговоры об обмене. Действуй осторожно».
Ответ пришёл быстрее, чем я ожидал. И содержание письма заставило меня пересмотреть ситуацию.
«Отец, — писал Тирион, — обмен невозможен. У нас нет пленных, которых Старки сочли бы равноценными Джейме. Более того, Серсея категорически отказывается от любых переговоров. Она требует освободить брата силой. Бейлиш поддерживает её позицию, ссылаясь на "принципы". На самом деле он просто не хочет показаться слабым. Ситуация осложняется тем, что дочери Старка остаются в столице фактически в качестве заложниц, но Серсея отказывается использовать их для переговоров. Мизинец убедил её, что это "недостойно королевской семьи". Подозреваю, у него есть свои планы на девочек. Твой сын, Тирион».
Недостойно королевской семьи? Петир Бейлиш внезапно заговорил о чести и принципах? Человек, который обворовывал королевскую казну и плёл интриги за спиной у всех? Здесь что-то не сходилось.
Я изучил карту ещё раз, пытаясь понять стратегию противника. Роб Старк действовал разумно — разделил свои силы, отправив часть армии на освобождение Риверленда, а сам остался контролировать переправы через Трезубец. Классический манёвр, достойный опытного полководца.
Но что планировал Бейлиш? Его советы Серсее выглядели всё более странными. Отказ от переговоров лишал нас единственного шанса вернуть Джейме без кровопролития. Неужели Мизинец хотел продолжения войны?
Ответ пришёл неожиданно — в виде письма от одного из моих агентов в Браавосе. Железный банк, оказывается, начал проявлять беспокойство по поводу королевских долгов. Банкиры требовали гарантий того, что займы будут возвращены независимо от исхода войны.
И кто убеждал их в надёжности короны? Петир Бейлиш собственной персоной. Он регулярно переписывался с Железным банком, предоставляя заверения о финансовой стабильности Вестероса.
Заверения, основанные на золоте Утёса Кастерли. Золоте, которого больше не существовало.